Мушкетеры. Сага. Часть первая

«Мушкетеры», в отличие от остальных спектаклей режиссера, — это гипертекст, не привязанный ни к чему. Это не бравые мушкетеры Дюма и не Михаил Боярский. Живой, философский и местами витиеватый текст — бесконечная отсылка к мировой культуре и истории, когда новое слово звучит как давно знакомая сказка.

Начинается все с констатации. Д’Артаньян, приехавший в столицу из Краснодара, идет поступать в театральный вуз. Навстречу — Карлсон-Чонишвили, разворачивает самоуверенного юнца: «Театр — это кунсткамера. Здесь напоказ выставляются уроды, вырожденцы». А если не забывать о том, что театр — это зеркало жизни, то Богомолов препарирует и являет на сцене отражение. Пусть жуткое и гротескное — но это все мы. Поэтому вновь и вновь объединенные общим оскорблением группы людей уходят в середине первого акта — не хочется этого видеть и среди этого жить. А Карлсон, он же Ангел Смерти, до конца разрушает целостное представление о милой детской сказке Астрид Линдгрен своим загробным голосом и идет сквозь весь спектакль за руку с малышом Д’Артаньяном. Д’Артаньян — Данил Стеклов, как главное действующее лицо, своей детскостью и наивностью неопытного провинциала вступает в еще больший конфликт с самоуверенными коллегами по сцене. Отсюда только усиление эффекта: на бесконечной помойке мировой культуры рядом оказались кока-кола и любовь, щавелевый суп и смерть.

Красавцы-мушкетеры — Атос, Портос и Арамис, Игорь Миркурбанов, Андрей Бурковский и Игорь Верник соотвественно. Двое из них, уже не первый раз работая с Богомоловым, вновь создали на сцене МХТ сильнейшие актерские работы. Имя Бурковского в сложившейся команде режиссера новое, но он — невероятный Портос, переживающий весь этот вязкий текст как личную трагедию. Эта троица больше похожа на трех богатырей — немного глуповатые, но отважные и стремящиеся к борьбе со злом. Все они прошли обряд инициации в мушкетеры, были найдены и отобраны сорокинским персонажем (и внесценическим, если исходить из текста этой пьесы) Николаем Федоровичем Ермиловым. Все, как в структуре классической сказки, рассказывают, как это было у них — три абсурдные истории, в которых каждый забывал свою мать и думал теперь только об одной — о Королеве. Она же простая русская женщина и метафора Родины по имени Ирина Петровна.

Дуэт Ирины Мирошниченко-Королевы и Павла Табакова-Бекингема чарует самим фактом появления этой сказки о любви в пространстве всеобщего помешательства. Итак, властная и обширная (что подчеркивает огромное платье) Ирина Петровна влюбляется как в первый раз в мальчика по имени Джастин Бибер и готова отдать ему все. Константин Богомолов вновь разоблачает поп-культуру фактом ее утверждения — младший Табаков в сверкающем пиджаке исполняет забавные и антиэстетические танцы под фонограмму соответствующего исполнителя. А пиджак чуть позже взлетит распятием над коробкой сцены — и засияет как звезда Вифлеема. Ведь в эпоху смещенных идеалов и звезда рождается совершенно другая.

Зрительный зал смеется и от искрометных шуток, и от ролевых находок артистов, и от внутреннего перенапряжения — если не смотреть на это иронично, то к концу действия останется только страх и ужас, которые окутывают со всех сторон. А смех — единственное оружие, как у мушкетеров — шпага. Спектакль-сочинение по мотивам Дюма — попытка мифологизации всего нас окружающего и прошедшего, это произведение без начала и конца с огромным количеством пересекающихся и ведущих друг на друга ссылок, после которых — сплошной «пшик».

Фото: Михаил Белоцерковский