Писатель Джонатан Коу: «В Москве не курю из-за смога»
На презентацию своего нового романа «Круг замкнулся» приехал британский писатель Джонатан Коу. «Круг» рассказывает историю друзей-героев через 20 лет после событий, произошедших в романе «Клуб ракалий». Но если первая книга была о молодых надеждах, то вторая получилась о разочарованиях взросления. C корреспондентом TimeOut Ниной Ивановой Коу встретился в ресторане гостиницы «Пекин».
«Зал без окон. Я как в тюрьме», — пожаловался писатель, когда его переводчица вышла покурить, и мы оказались за столиком вдвоем.
– Вы курите? — спросил Коу.
– Бросила, — ответила я.
– Я тоже бросил, пока нахожусь в Москве.
– Почему?
– Здесь такой смог — можно даже не курить.
– А как же знаменитый лондонский смог? — вдруг брякаю я, припоминая вызубренный перед поступлением в университет топик про город Лондон.
– Ну что вы, — отвечает Коу, — нет уже давно никакого смога. Он исчез, когда перестали в домах топить углем. Воздух чистый.
Тут возвращается переводчица, и мы начинаем официальное интервью.
Когда я, готовясь к встрече с вами, читала ваши интервью, вы произвели на меня впечатление человека очень спокойного и даже немного замкнутого. Это так?
Да, эта закрытость, наверное, и есть та причина, по которой я начал писать. Когда я хочу что-то сказать, то предпочитаю это делать, прикрывшись своими персонажами. Роман — своего рода заявление, очень сложное пространное заявление, в нем много оценок происходящего. Так что интервью и написание романа — антитезы друг друга.
Сейчас в России распространена идея, что успешному писателю мало писать книги — еще нужно встречаться с читателями, участвовать в различных дискуссиях и вообще быть публичным человеком. Так ли это в Британии?
В Англии такой подход существует уже лет 15-20. Я не могу сказать, что мне это нравится. У меня есть четкое ощущение, что книга ценна сама по себе. Она должна быть изолированным объектом, все это украшательство ей ни к чему. Но все мы в разной степени циничны, и если писатель хочет жить на свои гонорары, то он должен общаться с журналистами, давать интервью и делать все прочее, чтобы помогать промоутировать книгу.
С другой стороны, писательство — одинокая работа. Я иногда чувствую себя отрезанным от мира, так что в какой-то степени выход новой книги — это еще и повод встречаться с людьми, ездить в какие-то интересные места… Я бы, например, никогда не побывал в Москве, если бы меня не пригласило российское издательство. Эти бонусы весьма привлекательны и в отдельных случаях могут даже перевешивать процесс писательства.
Наконец, мои первые три книги, которые вышли в Великобритании, почти не имели читателей — их прочли всего несколько сотен человек. Я знаю, что такое издавать книги в тишину. Поэтому когда ко мне появился интерес у читателей и критиков, то появился и страх это все потерять. Не хотелось бы снова стать молчаливой фигурой.
А насколько публика прислушивается к тому, что ей говорит писатель в своих выступлениях?
Не знаю, как в России, но в Британии мнением писателя на какие-то экономические или политические темы не интересуются.
Ну, вы же в своих интервью периодически нападали на Тэтчер, говорили, что она дочь лавочника и это отразилось на ее взглядах на культуру, например…
Тэтчер не потому такая плохая, что она из семьи лавочника. Урон простым людям нанесло не это, а ее политика.
Но она при этом очень привлекательная фигура — красивая, умная, волевая женщина, которая выйдя из простой семьи, заняла высокий пост. Почему сейчас так принято ругать ее и никто не говорит о ее достоинствах?
Хороший вопрос. Дело в том, что если прислушиваться только к британским писателям, то у вас сложится не совсем верное представление о том, что думают о Тэтчер в Англии. Многие восхищаются ею именно по причинам, которые вы сейчас назвали.
Но хотя сама Тэтчер была сильной женщиной, она очень мало сделала для женщин. Она не подпускала других женщин к правительственным постам и решительно ничего не сделала для развития феминизма, даже враждебно к нему относилась.
В своих романах я никогда напрямую не выводил Тэтчер, хотя и критиковал тэтчеризм. Но удивительно, что до сих пор никто не написал ни романа, ни пьесы, ни рассказа, в которых Тэтчер была бы героиней. Я ее вижу героиней оперы, настолько у нее сильный характер и настолько он превосходит реальность.
Она как Медея в исполнении Каллас?
Точно. История ее падения, того, как ее предали ее соратники и как ее просто изгнали из кабинета, это, конечно, сюжет для греческой трагедии. Я не политический человек, но однажды мне довелось находиться в одном помещении с Тэтчер. От нее исходила невероятная энергия и сила. Всех к ней буквально притягивало. Нельзя не быть загипнотизированным этой мощью, которая исходит от этой женщины. Видимо, это и называют словом «харизма».
На русском языке только что вышел ваш роман «Круг замкнулся» — продолжение «Клуба ракалий». Известно, что поначалу вы задумывали 6 книг, но затем решили написать только 2. Почему отказались от первоначального замысла?
Мне хотелось прежде всего дать читателю творческое пространство, где этот промежуток в 4 тома и 20 лет можно домыслить. Как и в моем романе «Пока не выпал дождь», временные промежутки смешанные, между ними могут быть паузы в 6-7 лет или даже больше. У писателя с возрастом появляется представление о том, что время течет слишком быстро, и хочется его спрессовать и остановить.
Кроме того, этим промежутком, мне казалось, удастся ярче оттенить те перемены, которые произошли с персонажами и с ситуацией в Британии. Если ты живешь с одним человеком в течение двух десятилетий, то ведь можешь и не заметить, как он изменился, а когда встреча происходит через 20 лет, то эти перемены видны очень ярко.