Двойник дьявола (2011 год)

Багдад, конец 80-х. На всю голову отмороженный Удей Хусейн (Доминик Купер), любимый первенец Саддама, во всем походит на папашу: любит тискать школьниц, пытать невинных, а также купаться в лучах собственной мегаломании. С таким образом жизни неудивительно, что мучительной смерти отпрыску диктатора желает половина населения страны. Пытаясь избежать вот-вот намечающейся расправы и, опять же, следуя примеру отца, Удей решает обзавестись двойником. Им становится лейтенант иракской армии Латиф Яхья, как две капли воды похожий на своего работодателя внешне и являющий собой полную его противоположность во всем остальном. Никакого выбора у офицера, конечно, нет — если Яхья откажется, расправа ждет не только его самого, но и всю его семью. Впрочем, сблизившись с Удеем и обжившись в его дворце, Латиф начинает все больше пускаться в самодеятельность — и даже вслух критикует изуверские развлечения босса. Окончательно ситуация накалится, когда двойник западет на подругу Удея (Людивин Санье) — а та, спасаясь от скуки, ему не откажет. После этого конфликт так похожих друг на друга антиподов будет неминуем. Новозеландец Ли Тамахори («На грани», «Умри, но не сейчас»), последние пятнадцать лет перекладывающий на разный лад примерно одну и ту же историю мужчины, оказавшегося в стрессовой ситуации, наконец-то нашел возможность самовыразиться на полную катушку. На деньги европейских продюсеров — Голливуд, для которого слово «Ирак» ассоциируется с либеральной драмой и кассовыми провалами, от такой истории, естественно, отказался. С неизвестным актером на главных ролях — англичанина Купера прежде задействовали в основном в качестве бойфрендов главных героинь; здесь же он последовательно живописует, во-первых, всю патетичность вроде бы безусловного человека-монстра Удея, а во-вторых, трагедию затащенного в ад Латифа. В несколько китчевой стилистике, обусловленной, по словам режиссера, попыткой передать время и место действия «Двойника дьявола» с помощью визуального ряда. Попытка, правда, оказывается скорее пыткой: парад абсурдов иракской власти часто оборачивается кривлянием, а саундтрек подобран по образу «Дискотеки 80-х». С другой стороны, не может не вызывать уважения и то, что Тамахори ухитряется (на таком-то материале!) удержаться от постылых гражданских высказываний, свести главный конфликт фильма к борьбе за сердце наложницы, а бурную политическую жизнь диктаторов стран – сырьевых придатков показать нескончаемой вечеринкой с блек-джеком и шлюхами.