Спасти Ленинград (2019 год)

В середине сентября 1941-го года на Ладожском озере произошло сразу несколько крупных катастроф, о которых военные сводки как-то невзначай промолчали. Самой страшной оказалась ночь с 16-ое на 17-ое, когда было затоплено стразу несколько барж, перевозивших людей и продовольствие. Две из них шли в Ленинград с тоннами муки и военным пополнением. А из города вышла баржа №725 (по другим источникам №752), эвакуировавшая примерно полторы тысячи человек. За день до этого немцы разбомбили как минимум еще одну баржу, пытавшуюся вывезти из окруженного города несколько сотен жителей.

Сколько тогда погибло, не знает никто. Собственно, нет даже точных цифр о количестве находившихся на борту: например, при посадке на баржу №725 детей не учитывали. Но считается, что только ее жертвы — от 900 до 1200 человек. Всего же в ту ночь утонуло как минимум 2 тысячи. Информацию об этой трагедии сразу же засекретили: всерьез и подробно о ней заговорили только в 2004-м. Причина проста: баржи не были затоплены немецкими самолетами, хотя без налетов и бомбежек дело не обошлось. Но они, во-первых, не были предназначены для перевозки людей (после 17 сентября их использование запретили). Во-вторых, на них не было ни шлюпок, ни спасательных жилетов, насосы для откачки воды не работали (их удалось починить, но они снова очень быстро вышли из строя). В-третьих, баржи были банально старыми — и перегруженными в 2-2,5 раза. Именно поэтому они дали течь и не выдержали столкновения со штормом. Будь на барже №725 вдвое меньше людей, то у них был бы шанс пережить эту ночь. Во всяком случае, так утверждают военные, оставшиеся в живых.

Впрочем, таких подробностей в фильме Алексея Козлова нет. «Спасти Ленинград» вообще фокусируется только на барже №725, забывая о других катастрофах той же ночи. Правда, в картине есть бой на Невском пятачке, снятый довольно жестко и без мелодраматичной сентиментальности, однако он слабо связан с основной сюжетной линией, поэтому смотрится вставным номером. При этом отношения с реальностью у фильма сложные. И дело даже не в том, что он искажает факты, а в том, что все по-настоящему страшные подробности и детали оставлены за бортом. Вместо них — выдуманные истории и шаблонные персонажи, взятые напрокат из сериалов и мелодрам.

Например, Алексей Козлов (режиссер, сценарист и продюсер) ввел в картину антигероя — элегантного гангстера-энкавэдэшника в перчатках, которые он не снимает, даже когда залихватски наяривает на рояле или пытается заняться сексом с не успевшей вовремя увернуться девицей. Кстати, как-нибудь на досуге наденьте кожаные перчатки и попробуйте сыграть на пианино что-нибудь быстренькое — сразу поймете, насколько такие выдумки притянуты за уши. Не лучше обстоит дело и с основными героями: в начале фильма юная Настя — воздушная девушка в ослепительно белом платье, взяв за руку любимого парня (которого она знает от силы месяц), несется вприпрыжку в светлое будущее. Собственно, это даже не персонаж, а воплощение беззаботной юности. Проблема лишь в том, что за окном — окруженный немцами Ленинград, и «беззаботная юность» мчится не в кругосветный круиз, а в эвакуацию, оставляя в осажденном городе мать. В результате — колоссальный интонационный дисбаланс. Проще говоря, фальшь.

Так же нелепо выглядят и молодецкие игры курсантов на берегу Ладоги, которые пинают балду в ожидании погрузки на баржу (вспомните для контраста «Дюнкерк»). Не менее «органичны» поцелуи на палубе в машине во время шторма. Ну, и так далее.

Схожесть «Ленинграда» с «Титаником» Джеймса Кэмерона — разговор особый. Да, злополучная баржа №725 давно уже получила прозвище «ладожского “Титаника”», тем не менее это вовсе не повод, чтобы делать так много киноотсылок к мега-хиту 90-х. Взять хоть женскую ладонь на запотевшем стекле или оркестр, играющий во время шторма. Сравните со всей этой романтической мишурой воспоминания очевидцев. Есть рассказ о курсантах, которые стрелялись. Об офицере, который убил свою двухлетнюю дочь и жену, чтобы облегчить им смерть. О людях, которые пытались спасти других — и тонули сами. О тех, кто замерз настолько, что не мог протянуть руку за спасательным канатом и шел ко дну. О сильном парне, сумевшем пробить в трюме гнилые доски над головой и дать людям шанс выйти на палубу…

Собственно, единственное, за что можно зацепиться в фильме — это бой на Невском пятачке. По крайней мере, он не оставляет иллюзий, что война — это легко и что это отличный шанс стать героем. На фоне фильмов, превращающих войну в адреналиновое приключение, это уже плюс. Но чтобы ладожский «Титаник» вырвался из цепких лап мелодраматизма, одного жесткого боя мало. Поэтому он предсказуемо идет ко дну — как в прямом, так и в переносном смысле.