Курск (2018 год)

Многострадальный «Курск» Томаса Винтерберга добрался до нашего проката не без проблем. После сентябрьской премьеры на фестивале в Торонто журналисты в своих рецензиях писали, что в репертуаре кинотеатров мы этот фильм, скорее всего, не увидим. Тем не менее, прокатчики картину купили. Дата релиза, правда, откладывалась три раза, причем полгода ходили слухи, что прокатное удостоверение «Курску» могут не дать. На форумах же еще зимой развернулись высокоинтеллектуальные баталии между диванными псевдопатриотами, заочно окрестившими «Курск» «антироссийской пропагандой», и теми, кто резонно предлагал для начала хотя бы дождаться возможности посмотреть кино и только потом давать волю благородному гневу.  

Как бы то ни было, заветную прокатку «Курск» получил, пусть и с «довеском» в виде комментариев от Владимира Мединского, назвавшего работу Томаса Винтерберга «очередным предвзятым и не очень хорошим фильмом о России». Что ж, теперь можно выяснить, из-за чего, собственно, разгорелся весь этот «сыр-бор» и стоит ли овчинка выделки.  

Сразу скажем: диванным «защитникам Отчизны» можно смело плюхаться обратно на диван, потому что никакого «тлетворного влияния Запада» в фильме нет. Это вовсе не новое пришествие «Красной жары» и не еще один прилет «Красного воробья», так что развесистой клюквы не будет. Здесь нет шапок-ушанок, танцев под балалайку и русский Ванечка-дуралей не лупит со всей дури молотом по торпедному аппарату. При этом, конечно, от наших реалий фильм далек: в квартирах у подводников стоят какие-то странные печурки с открытым огнем, в церкви мальчики поют песни, а на головах у женщин красуются прически а-ля «доярушка». Другими словами, на ту фантастически точную реконструкцию эпохи, которая всех поразила в сериале «Чернобыль», в данном случае нет даже намека.  

Зато есть безмерное уважение к морякам и сочувствие их трагедии. Да, состояние показанной в фильме российской армии в начале 2000-х вряд ли можно назвать идеальным: герои месяцами не получают зарплату, адмирал Грузинский жалуется, что часть подводных лодок и кораблей гниет в доках, а персонаж Колина Ферта обзывает наш спасательный батискаф «ведром с гвоздями». Но все это, в общем, не так далеко от истины (о чем, кстати, даже Мединский говорит в своей «сопроводительной речи», комментируя выдачу прокатки). И, кстати, не нужно думать, что режиссер мажет все одной краской. Для примера позвольте процитировать слова английских и норвежских офицеров: ««Курск» – отличная подлодка; не прекрати русские их строить, любому иностранному флоту пришлось бы туго». Кажется, более мощного комплимента просто не существует.  

Правда, нельзя не сказать о том, что у авторов фильма своя версия гибели «Курска». И она сильно отличается от официальной. По заключению экспертов, через восемь часов после взрыва торпеды, спасать на лодке было уже некого. В фильме же (как и в книге Роберта Мура, по которой проект снят) люди в девятом отсеке были живы еще несколько суток. И что их удалось бы спасти, прими наше командование иностранную помощь.  

В любом случае, главная проблема фильма вовсе не в том, верна такая теория или нет. Дело в другом. К сожалению, Томас Винтерберг (снявший «Охоту» и «Торжество» соавтор манифеста «Догмы», ближайший «соратник» и единомышленник Ларса фон Триера) и продюсер картины Люк Бессон в этот раз пришли с фильмом абсолютно безликим: блеклым и проходным. С чем это связано, сказать сложно. Ясно лишь, что снимать фильм-катастрофу они не хотели: им обоим была интереснее драма.

Поэтому наравне с сюжетной линией моряков, которые борются за глоток воздуха в гибнущей подводной тюрьме, в «Курске» есть еще две: армейские чинуши, готовые пожертвовать людьми ради полусгнивших имперских амбиций, а также жены и дети пленников моря. Линии эти постоянно пересекаются и существуют на равных. Но они, как ни странно, совершенно не проработаны: то, что жены волнуются и сходят с ума, понятно без лишних объяснений, и отдавать этому треть хронометража без какого-либо развития или конкретизации как минимум глупо. На этом фоне конфликт между государственной машиной и человеком выглядит более перспективным, во всяком случае, в плане драматургии. Однако дальше стандартных схем авторы тоже не идут: поведение армейских чиновников предсказуемо, их характеры не прописаны и шаблонны. Кстати, так же схематичен и адмирал Дэвид Рассел: Колину Ферту просто нечего играть, кроме как Мистера Безупречность.  

В результате «Курск» неминуемо теряет обороты, так и не успев их толком набрать: фильм сбивается с ритма, буксует, динамика падает. К тому же в происходящее не очень веришь. Например, последней каплей оказывается «пир во время чумы», который моряки устраивают в девятом отсеке после нескольких суток «заточения». А раз не получается верить – то и сочувствовать не можешь. Как бы ни хотел.  

P.S: И все-таки не сказать спасибо Люку Бессону и Томасу Винтербергу за это кино нельзя. Просто потому, что они не побоялись взяться за эту адски сложную, важную и больную тему. Они смогли. А мы – нет.