Второе дыхание (2008 год)

В парижском угрозыске на набережной Орфевр — нервное оживление: грабитель Гю Минда (Даниэль Отой) сбежал из тюрьмы после 10 лет заключения и болотами пробирается в город к своей старой подруге Мануш (перекрашенная в блондинку Моника Беллуччи). В это же время какие-то неизвестные заваливают в ресторане нынешнего дружка Мануш, а несколько дней спустя в лесу под Парижем находят автомобиль с трупами двух марсельских гастролеров. Мудрый комиссар Бло (Мишель Блан) поправляет очки и начинает потихоньку плести паутину.

Как можно заметить, название последнего фильма Алена Корно — да и сюжет тоже — совпадает с известной картиной классика французского нуара Жан-Пьера Мелвилля (Гю там играл Лино Вентура). Впрочем, второе «Второе дыхание» — не совсем ремейк, скорее, еще одна экранизация криминального романа Хосе Джованни — даже более долгая и обстоятельная, чем первая. Первые сорок минут сплошного дознания подобны десятилетнему заключению Гю, но потом, по мере того, как живущий по старым понятиям бандит заводится от беспринципности нового мира (налетчики стучат копам, копы сливают информацию налетчикам), история к финалу набирает вполне голливудские обороты. Особенно в том, что касается длины стволов, общего пафоса и живучести героя.

Неизбежные вопросы о том, у кого кино было лучше, решаются явно не в пользу Мелвилля. И не только потому, что Моника Беллуччи по-любому симпатичней малорослой Кристин Фабрега, а для Вентуры это был уже четвертый фильм за год и своего Гю он отрабатывал, как рутинную халтуру (Отой же, напротив, играет эту роль, как последнюю). Режиссер Корно, для которого роман Джованни — это не только повесть о настоящем человеке, но еще и шляпы, пушки и тени, провел здесь очень тонкую стилистическую работу, адаптируя древний сюжет для сегодняшней публики. Действие перенесено из 1950-х с их смешными брюками-дудочками и пергидролевыми начесами в конец 1960-х, поближе к классическим костюмам и человеческим стрижкам. Экспрессивный монохром нуара подменен контрастными декорациями — половина действия происходит в уютных гнездышках, полных всякой блестящей мелочи, половина — в каких-то жутких берлогах с лохмотьями обоев по стенам и лужами крови на полу. Ну и, конечно, ночь — Мелвилль, в целях экономии электричества, снимал свой фильм днем, а Отой с коллегами, как и положено обитателям подполья, выползают на воздух исключительно в глухие, в крайнем случае — в туманные рассветные часы.

К тому же Корно фривольно добавил в фильм несколько любовных сцен — но снял их так, словно на дворе 50-е, и десять цензоров хищно отмеряют каждый сантиметр голого тела на экране. Любовники заваливаются в постель в пижамах, чуть ли не с головой укрываются одеялом, а за страстным поцелуем следует монтажный стык — и вот дядюшка с тетушкой (Отою сейчас 58, Беллуччи — 44) опять в тех же позах — но с такими лицами, будто им только что явилась божья матерь. В общем, идеальное «дедушкино кино», на которое не стыдно сходить и с внучком: серьезные, гладко выбритые люди, жизнь по понятиям и никакого разврата — только мозги по экрану разлетаются.