Анатомия падения (2023 год)

Шале во Французских Альпах. Успешная писательница немецкого происхождения Сандра Войтер живет вместе с мужем, преподавателем-французом Самюэлем, слабовидящим сыном Даниэлем и псом Снупом. На интервью к романистке приходит студентка, изучающая ее творчество. Разговор не задался с самого начала — на верхнем этаже заиграла громкая музыка, а спустя несколько часов окровавленное тело мужа было найдено возле дома. Упал ли он случайно, совершил самоубийство или ему кто-то помог? Сандре предъявляют обвинение, и, чем дальше ведется расследование, тем больше подозрительных обстоятельств проясняется: семейные ссоры, трагедии, детская боль. Суду предстоит разобраться, что же на самом деле произошло в тот злополучный вечер.

«Анатомия падения» — четвертый фильм французской постановщицы Жюстин Трие. Каждая из ее работ попадала в поле зрения отборщиков Каннского кинофестиваля, причем всякий раз с повышением ставок: «Возраст паники» участвовал в секции ACID, драма «В постели с Викторией» попадала в «Неделю критики», «Соблазн» отобрали для основного конкурса, а «Анатомия падения» и вовсе завоевала «Золотую пальмовую ветвь» в этом году. Решение жюри во главе с Рубеном Эстлундом удивило многих. Ленту хвалили критики, но фаворитом ее никто не называл — хотя бы потому, что предыдущие фильмы Трие растворялись в каннских смотрах своих лет и казались не более чем традиционным французским заполнителем программных пустот. Новая картина точно не из этого числа, пусть ее проблематика и представляет собой продолжение ранних исследований режиссера: во главе угла она ставит героиню-женщину, преодолевающую личностные и семейные кризисы.

«Анатомия падения» умудряется быть похожей на все сразу и ни на что одновременно. В киноязыке постановщицы угадывается влияние бергмановских «Сцен супружеской жизни» и «Брачной истории» Ноа Баумбаха, изучающих разрыв семейных уз. Зритель обязательно вспомнит и о судебных драмах с зубодробительными словесными перестрелками. Впрочем, пули в магазине Трие совсем другие — не обезоруживающие оппонента факты или эмоции (хотя и их тоже немало), а психоаналитические рассуждения, раскрывающие здешних героев. А еще «Анатомия падения» имеет схожую завязку с южнокорейским «Решением уйти» — прошлогодним фаворитом критиков. Правда, фильмы разлучаются на первом же распутье: где Пак Чхан-ук рассказывает причудливую историю о сотворении новой любви, там Жюстин Трие концентрируется на деконструкции старой.

Дотошность режиссера поражает. Детали раскрываются постепенно, их не слишком-то и много — зато каждой уделяется пристальное внимание. Например, внезапно заигравшей музыке во время интервью Сандры со студенткой выделено не менее пяти минут хронометража (он, к слову, составляет два с половиной часа). Обвинитель и адвокат спорят о песне P.I.M.P рэпера 50 Cent — может ли она считаться оскорблением женщины, а ее включение осознанным проявлением агрессии по отношению к ней? Обращаясь к новым фактам на судебном процессе с аналогичной детализацией, герои рисуют портрет семейства, на котором оказывается уж слишком много темных красок.

Трие старательно избегает типичных детективных троп с ответами в финале. Отсюда и название, «Анатомия падения», которое следует понимать не только как жанровую попытку найти виновного и строго указать на него пальцем, но и как исследование пучка кризисов, приведших к падению любви и трагедии. А разобраться в том, что явилось тому причиной — конкретный эпизод или кумулятивный эффект от взаимного непонимания, нереализованных профессиональных амбиций, получится едва ли. Одно понятно точно: когда в доме буквально и фигурально говорят на разных языках, всегда жди беды. Вавилоняне соврать не дадут.

Казалось бы, два с половиной часа психоанализа и копания в проблемах разрушившейся семьи — о динамике не может идти и речи. Впрочем, «Анатомия падения» обманывает любые ожидания. Интрига сохраняется до самого конца, даже несмотря на то, что прямых ответов добиться так и не удастся. При практически полном отсутствии детективного накала, объяснить это можно разве что двойственностью Сандры Войтер: сопереживать ей или бояться? Вероятно, в этом окончательно не разобрался ее слабовидящий сын, не разберется и зритель. Существовать с таким необычным ощущением приходится каждую минуту хронометража и еще чуть-чуть после титров. Это несомненное достижение актрисы Сандры Хюллер, отчасти прошедшей той же дорогой, что и Шэрон Стоун в «Основном инстинкте»: написала она убийство или нет? Вопрос так и останется подвешенным в воздухе, а ответ на него — субъективным.