Где Анна Франк (2022 год)

Наши дни. В музее Анны Франк происходят удивительные события: вдребезги разбивается стекло витрины, где хранится одна из важнейших книг XX века — дневник 13-летней еврейской школьницы, ставшей символом жертв Холокоста и утраченных детских надежд. Со страниц дневника вырывается рыжеволосая девочка Китти, к которой Анна обращалась в своих записях — и та, не подозревающая о тяжелой судьбе своей собеседницы, мечтает ее отыскать. В доме воображаемую подругу Анны никто не видит, а на улице она становится реальной, но только с одним условием — дневник всегда должен быть при ней, иначе Китти вернется на его страницы. В платье из 40-х и с помощью верного друга Питера она отправляется в путешествие по зимнему Амстердаму, пытаясь найти ответ всего лишь на один вопрос: «Где Анна Франк?».

Анна Франк везде — таков посыл местных полицейских и всех, кто вызывается помочь юной особе. Вот больница Анны Франк, вот школа. Здесь театр и библиотека, названные в ее честь, еще есть памятник. Незримое присутствие девочки ощущается во всем городе. Только Китти ищет вовсе не здания, а свою подругу — такую, какой она запомнила ее во время Второй мировой войны.

Удивительная человеческая способность — помнить. Израильский режиссер Ари Фольман не перестает удивляться и исследовать эту функцию мозга с исторических перспектив. Будучи израильским солдатом, участвовавшим в Ливанской войне 1982 года, он переосмыслял события тех лет в удивительном документальном анимационном фильме «Вальс с Баширом» (2008). В мультфильме Фольман становится главным героем, который пытается по крупицам восстановить воспоминания о трагических событиях и проработать личные и национальные травмы, ими вызванные.

«Где Анна Франк» тоже становится полем для исследования коллективной исторической памяти. В форме анимационной фантазии Фольман переосмысливает наследие Анны Франк — объектом становится уже не конкретный индивид или народ, а современное общество в целом.  Недаром в поисках своей подруги в Амстердаме XXI века Китти сталкивается с беженцами из окутанных войной стран Ближнего Востока и Африки, которым не находится места на европейской земле. Их сравнение с Анной Франк и ее судьбой поначалу кажется надуманным — вряд ли нидерландские полицейские, требующие соблюдать закон и желающие отправить беженцев обратно в их страны, так уж похожи на нацистов. Кстати, вторые в мультфильме изображены по-особенному — огромными то ли духами, то ли чудовищами без лица в длинных черных плащах, напоминающими Безликого из «Унесенных призраками» Хаяо Миядзаки. Однако пересечений между современными общественными веяниями и ужасами Второй мировой куда больше, чем кажется на первый взгляд. По крайней мере, на этом настаивает сам Фольман, занимающий вполне твердую политическую и историческую позиции.

За постоянными сюжетными перемещениями во времени и фантазиями Анны Франк, наполненными страхами и надеждами, скрывается гуманистический и отчасти вызывающий месседж режиссера. Историческая память заключается вовсе не в том, чтобы называть в честь человека здания и возводить памятники, создавая культ личности, а в том, чтобы из поколения в поколение передавать гуманистические ценности, зачастую формируемые на крови предков. При этом Фольман критикует общество за постепенную утерю исторической памяти очень сдержанно — и прямым текстом устами Китти, и завуалированно, помещая, к примеру, среди циничных и отстраненных посетителей музея персонажа Тома Круза из «Топгана». В то же время Анна Франк в оптике постановщика из монументального символа жертв Холокоста превращается в обычную девочку, которой не чуждо любить, гневаться, создавать себе кумиров и мечтать.

От мультфильма «Где Анна Франк» не стоит ждать скупой реконструкции жизни несчастной еврейской девочки, попавшей в самое пекло войны. Ее линия жизни проведена пунктиром — она лишь подчеркивает вневременной кризис гуманистических ценностей, которые смываются временем вслед за исторической памятью. Связать поколения тонкой нитью помогает детское воображение, заключенное в рамки маленького красного дневника в клеточку. Оно не только рисует бытовой и психологический ужас войны, но еще и дарует большую надежду — а вдруг на лихом коне прискачет Кларк Гейбл и вытащит из кошмара наяву? В каком-то смысле это чересчур наивно, но разве вера может быть другой?