Суд над чикагской семеркой (2020 год)

Кеннеди и Мартин Лютер Кинг мертвы, война во Вьетнаме в разгаре. Правительство США увеличивает число призывников, которые должны отправиться на фронт — для защиты святой власти народа, разумеется. В канун выборов в Чикаго проходит съезд демократической партии, а в парке неподалеку — манифестация за мир. Изначальная цель организаторов — протест без насилия, но в конце концов ситуация выходит из-под контроля и начинаются столкновения с полицией, которая действует с невероятной жестокостью. Организаторам выступления грозит суд, однако Генеральная прокуратура действующего президента Джонсона не находит в действиях манифестантов состава федерального преступления. Как только в Белый дом входит Никсон, против восьмерых человек выдвигают обвинение в подстрекательстве к бунту — и начинается один из самых известных процессов Америки.

Этот фильм собирались снять так давно, что одну из ролей должен был играть Хит Леджер. Идея принадлежала Стивену Спилбергу, однако в конце концов он оставил ее ради других проектов. Спустя 10 лет «Суд над чикагской семеркой» восстал из небытия, еще через год проект сменил режиссера — им был объявлен Аарон Соркин, который к тому моменту получил признание не только за свои сценарии, но и за дебютную картину «Большая игра». Место Леджера занял Эдди Редмэйн, на роль великого бунтаря-интеллектуала Эбби Хоффмана пригласили Сашу Барона Коэна. Адвоката, который большую часть времени сохраняет ледяное спокойствие, сыграл Марк Райлэнс, а его противника от прокуратуры — Джозеф Гордон-Левитт. В общем, на качестве не экономили. Спилберг, выступивший одним из продюсеров, рассчитывал выпустить картину в прокат осенью 2020 года, прямо к выборам в США — что и произошло, несмотря на коронавирусную эпидемию, пусть и с заменой кинотеатров на Netflix.

То, что фильм все же дошел до зрителей в положенный срок — прекрасное событие хоть с учетом политического контекста, хоть без него. «Суд над чикагской семеркой» — образец жанра судебной драмы, за который Соркин заслуживает всех возможных похвал. Жанр этот сложный и потому за последнее время почти вымерший. Однако не автору «Нескольких хороших парней» и «Социальной сети» бояться такого материала. Его фирменный ритм повествования и саркастический юмор идеально решают проблему динамики. Чтобы эмоционально вовлечь зрителя в историю, ход и финал которой давно всем известны, Соркин тасует события, воссоздает зажигательные выступления Эбби Хоффмана и показывает во всех подробностях жестокость политической системы, настроенной на унижение и уничтожение неугодных. Следуя реальности почти во всем, режиссер позволяет себе некоторые художественные вольности — чтобы сюжет из 60-х обрел кровь и актуальность здесь и сейчас.

Это Соркину удается — не в последнюю очередь благодаря блистательной работе всего актерского состава, и прежде всего Саши Барона Коэна и Джереми Стронга (второго вожака хиппи Джерри Рубина). Оба играют свои роли с большой страстью. Проблема, однако, в том, что на этом фоне слегка теряется даже Эдди Редмэйн — хотя его герою уделено намного больше времени, чем остальным. Все, кроме Хоффмана и Хейдена (временами под прожектором оказываются еще лидер «Черных пантер» Бобби Сил и Джерри Рубин) то и дело погружаются в тень, а некоторые сводятся практически до роли статистов. Зато противостояние «торчков и вульгарных бухариков», по выражению Эбби Хоффмана, то есть имевший место в реальности раскол между разными группами противников вьетнамской войны, становится очень важной частью фильма. Соркину словно бы интересен некий портрет «идеального политика», который и в своей правоте убежден, и асоциален по минимуму. Правда, этот минимум очень важен: конформисты революций не делают.

В итоге получается кино не только историческое, но и оптимистическое, с умеренной долей пафоса. На стороне противника есть приличные люди, готовые уважать закон и человеческое достоинство. Все разногласия преодолимы. Злобные старики в конце концов сойдут с трибуны в силу естественных причин и общественного осуждения. Прогресс неумолим — даже если консерватизм отыгрывает у продвинутого общества пять лет тюремного заключения или четыре года президентства Трампа. Для нашего зрителя во всем этом утешительного мало, поскольку даже откровенный произвол американского суда в 1970 году кажется из современной России как минимум чем-то очень родным, как максимум — торжеством прав человека. Однако есть в фильме Соркина мораль, универсальная для всех: ощущение безупречной правоты в отстаивании некой абсолютной нормы далеко не всегда приносит пользу на дальней дистанции. Это касается не только понимания патриотизма. Помнится, Стивен Спилберг яростно протестовал против фильмов, которые выпускают на Netflix, предлагая ни в коем случае не включать их в оскаровскую гонку. Ну и?