Ворон (2024 год)

22 августа на российские экраны вышел «Ворон» Руперта Сандерса — ремейк фильма 1994 года, обретшего трагическую известность после смерти на съемках Брэндона Ли. Правда, режиссер настаивает на том, что его детище — в первую очередь, переосмысление одноименного комикса Джеймса О’Барра. Редактор Time Out Дмитрий Евстратов рассказывает, как «Ворон» из готической трагедии превратился в пубертатную эмо-мелодраму с элементами ультранасилия.

Эрик Дрейвен (Билл Скарсгард) — музыкант со сложной судьбой. В детстве его изрядно помотало, так что теперь он, татуированный с ног до головы, не вылезает из рехаба, уж очень похожего на тюрьму — пациенты носят розовые пижамы (что-то среднее между костюмами из «Игры в кальмара» и робами из второго «Паддингтона») и живут по строгому расписанию. Но однажды в рехаб попадает девушка по имени Шелли (дебют в кино певицы FKA Twigs), спасающаяся там от преследователей из прошлого — с иголочки одетых сильных мира сего, заключивших контракт с дьяволом: души молодых людей в обмен на бессмертие. Таким обычно не составляет труда отыскать свою жертву, поэтому Эрик и Шелли сбегают из лечебницы, селятся в модной квартире и тусуются на вечеринках. Таким образом затеряться в толпе не получается, и посланники дьявола вскоре их настигают — Шелли убивают, а Эрику дают еще один шанс. Благодаря ворону, проводнику в иные миры, он возрождается в лимбе и вновь отправляется к живым, чтобы отомстить обидчикам и вернуть возлюбленную.

Впервые про переосмысление «Ворона» заговорили еще в 2008-м. Тогда на волне популярности реалистичного нолановского «Темного рыцаря» продюсеры задумали сделать таким и новую киноверсию комикса О’Барра. С тех пор кто только не претендовал на главную роль: в списках значились и Брэдли Купер, и Марк Уолберг, и Ченнинг Татум, и Джеймс Макэвой, и даже Райан Гослинг — весь свет маскулинного Голливуда. В итоге, после 14 лет продюсерских поисков — видимо, такая у экранизаций «Ворона» нелегкая судьба — роль Эрика Дрейвена получил Билл Скарсгард, а режиссерское кресло занял Руперт Сандерс. Выбор спорный, но объяснимый — постановщик уже создавал визуально необычные миры в сказке «Белоснежка и охотник» и киберпанке «Призрак в доспехах». 

«Ворон» тоже вписывается в этот ряд, однако на смену запоминающемуся готическому стилю оригинала пришла неожиданная эмо-эстетика. Розовые мешковатые пижамы в лечебнице, меховое одеяние Эрика на голое татуированное тело, его мешковатый спортивный костюм и черный плащ в пол — из образов Билла Скарсгарда в фильме можно делать модный показ. В совокупности с мелодраматической историей — шутка ли, героев убивают только спустя 45 минут хронометража, давая им время на любовные игрища в духе франшизы «После», — визуальный стиль ленты отсылает зрителя куда-то в конец нулевых, в эпоху Tokio Hotel, «Сумерек» и «Школы» Гай-Германики. Только вместо насилия психологического — насилие физическое, которое прорывается в кадр вместе с литрами крови ближе к финалу.

Фанатам оригинального «Ворона» переосмысление наверняка покажется пубертатной издевкой. Там, где в фильме 1994 года было место слезам, черным тонам и непрекращающемуся дождю, в новой картине появляются лишние правила и ритуалы, которые мало того, что работают самым странным образом, так еще и не всегда точно соблюдаются. То, что раньше показывалось зрителю и чувствовалось им на подсознательном уровне благодаря визуальным решениям, теперь несколько раз велеречиво проговаривается, словно реальная целевая аудитория картины — те самые оставшиеся в нулевых подростки, увлекающиеся «Сумерками» и мечтающие о черно-розовых образах.

На этом фоне вдвойне удивительным выглядит ультранасилие. Режиссер смакует кадры с простреленными телами и отрезанными частями тела, как будто из «Ворона» так и норовит вырваться «Джон Уик». Но не вырывается — постановке боев здесь уделено не так много внимания, как любовным страданиям главных героев. Страдания, к слову, временами вызывают не слезы, а искренний смех — а как еще реагировать на фразы в духе замшелых цитатников из соцсетей? 

Герои «Ворона» 1994 года, прозябающие на темных улицах Детройта, больше похожего на печальный криминальный Готэм, раз за разом повторяют: «Дождь не может идти вечно». Однако в случае с «Вороном», его продолжениями и ремейком, приходится возразить Эрику Брэндона Ли — дождь для франшизы все никак не прекратится. Переосмысление Сандерса потерялось между жанрами и целевыми аудиториями: хардкорщиков и поклонников ультранасилия, вероятно, оттолкнет эмо-стилистика; юные любители «сумеречной» мелодрамы останутся в шоке от физиологии в кадре, а фанаты оригинала попросту найдут себя меж двух этих огней.