Вызов (2023 год)

Жизнь хирурга Жени Беляевой (Юлия Пересильд) мало чем отличалась от жизни ее коллег. Несколько часов в день она проводила в операционной, потом сломя голову неслась в школу, где снова «накосячила» ее шестнадцатилетняя дочь, а затем мчалась к маме, у которой было больное сердце. Как вдруг все меняется. Олег Богданов — космонавт, живущий на МКС — получает серьезную травму, и спасти его может только срочная операция. Однако возвращать Богданова на Землю нельзя: он не переживет спуска. Тогда руководитель полетами (Владимир Машков) принимает революционное решение: он отдает приказ готовить к отправке на орбиту молодых хирургов. В экспериментальной группе оказывается и Женя Беляева.

«Вызов» Клима Шипенко — это тот случай, когда история создания интригует сильнее, чем сам фильм. О нем судачат даже бабушки в глухих деревнях, где на десять изб работает один телевизор, да и тот черно-белый. Еще бы, «Вызов» — первый проект в мировом кино, который снимался в космосе. Уже этого вполне достаточно, чтобы хотя бы ради любопытства заглянуть в кинотеатр (и это почти не ирония). Но вот стоила ли овчинка выделки? Попробуем разобраться.

Самый мощный визуальный эффект «Вызова», за которым действительно стоило лететь в космос, связан с невесомостью. Воссоздать ее в условиях павильона пока невозможно: человеческое тело, подвешенное на лонжах, ведет себя не так, как на орбите. Поэтому прекрасная Юлия Пересильд, буквально парящая в воздухе, — это не только роскошное, но и необычное зрелище.

Эффект второй — свет и пресловутая «Земля в иллюминаторе». Когда орбитальная станция выходит из тени или, наоборот, прячется в тень — мурашки бегут по коже: у нас здесь, внизу, таких красок нет.

Ну, и, конечно, эффект присутствия. Ты видишь ракету, космическую станцию — и понимаешь, что все это не бутафория, видишь Олега Навицкого, Петра Дуброва и Антона Шкаплерова — и знаешь, что это реальные космонавты, а не актеры. То есть в «Вызове» есть элементы реалити-шоу — и они, безусловно, срабатывают.

Однако там, где плюсы, есть и минусы. Понятно, что съемочную группу делегировать в космос невозможно, оборудование в полном объеме туда тоже не отвезешь, а сама МКС к съемкам не приспособлена: там слишком мало места. Поэтому «земные» кадры простроены Климом Шипенко лучше, чем кадры «небесные»: в космосе снимаешь не так, как хочешь, а так, как получается. Это видно и по мизансценам, и по внутрикадровому движению, и по работе со светом. Но в этом-то и есть магия иллюзии: чтобы снять корабль, тонущий в бурю, совсем не обязательно мотаться по океану в поисках шторма. При наличии нужного оборудования сцены такого рода, снятые в павильоне, будут выглядеть гораздо эффектнее и, как ни странно, правдоподобнее, чем то, что снималось во время настоящего шторма. Хотя бы потому, что «павильонной» стихией можно управлять, а реальной — нет. Если не верите, посмотрите новую драму Бориса Хлебникова «Снегирь»: эпизоды, связанные с бурей — самые мощные во всем фильме — снимались вовсе не в море.

Значит ли все это, что затея со съемками в космосе была бессмыслицей? Конечно, нет. Это смелый, очень рискованный и очень трудоемкий эксперимент, на который рано или поздно нужно было решиться — в том числе и для того, чтобы увидеть реальную невесомость глазами художника (в данном случае режиссера Клима Шипенко). Но значит ли это, что такие фильмы надо ставить на поток — отправлять киношников на МКС раз в два года, построить для них на орбите какой-нибудь актерский «вагончик»? Разумеется, нет. Космос надо продолжать учиться снимать на земле.

Что же касается самого «Вызова», то это крепко сделанное зрелищное кино, построенное по всем законам зрительского восприятия. В нем есть элементы иронии, медицинского процедурала и мелодрамы, есть яркие, рельефные характеры, сыгранные Владимиром Машковым, Александром Балуевым, Милошем Биковичем и, конечно же, Юлией Пересильд. Но станет ли фильм чем-то вроде революционного прорыва в мировом кино? Точно нет. «Революцией» можно будет назвать невесомость, полностью воссозданную в условиях павильона — то есть без использования лонж и воздушных потоков. Но этого пока далеко — как минимум, лет 15-20.