Все новое ― хорошо забытое старое. 5 немых фильмов, снятых в эпоху звукового кино
Современное кино постоянно ищет новые способы и формы самовыражения. Иногда эти поиски приводят к истокам искусства — и тогда появляются немые фильмы, совмещающие достижения классического и нового кино. Time Out рассказывает о 5 фильмах, снятых в стилистике картин дозвукового периода.
«Порожденный» (Begotten, 1990)
Почетное место в списке должен занять оригинальный и уже признанный классикой «Порожденный» Эдмунда Элиаса Мериджа. Попытки логично описать происходящее на экране неизбежно терпят неудачу. В фильме всего несколько персонажей: мать-Земля, древний бог, их уродливый сын, зачатый после смерти отца, и группа оккультистов нечеловеческой природы.
Название, как и фабула, отсылают к мифологической картине мира с ее цикличностью процессов природы. В героях легко можно увидеть Осириса, Диониса, Рею и Исиду. Стерильное пространство мизансцены и тихий закадровый треск «Порожденного» явно вдохновлены европейским немым кино 20-х годов.
Меридж прибегает к приему ассоциативного монтажа и делает изображение более «старым» ― каждый черно-белый кадр фотографировался повторно. Все эти ухищрения позволяют добиться эффекта «потерянной пленки», запечатлевшей на себе образы времен титанов и богов.
«Дракула: Страницы из дневника девственницы» (Dracula: Pages from a Virgin’s Diary, 2002)
О связи кино и танца говорили с момента зарождения экранного искусства. Первым, что пытались заснять на камеру в ранний период, помимо поездов, младенцев и рабочих, покидающих фабрику, были танцевальные номера.
Словно отдавая дань пращуру, Гай Мэддин берет текст бессмертного классического романа Брэма Стокера и создает на его основе танец, полный страсти и потаенных желаний героев. История Мины, Люси, Джонатана Харкера, графа Дракулы и доктора Ван Хельсинга оборачивается драматическим балетным выступлением, в котором все скрытые эротические подтексты романа выливаются на пленку.
Танец — искусство бессловесное, но Мэддин усиливает его немоту, снимая фильм в духе дозвуковых картин. Кадры быстро сменяют друг друга, межкадровый монтаж преобладает над внутрикадровым, речь героев представляется гибридом из интертитров и субтитров, а изображение приобретает жемчужно-мерцающую поверхность.
«Дом Ханны» (Hannah House, 2002)
«Дом Ханны» ― один из тех фильмов, которые появляются нечасто, но заставляют зрителей размышлять над увиденным. Часть аудитории называет его неразгаданным шедевром, открывающим глубины человеческой природы, другая упрекает в отсутствии смысла и нарекает дешевой подделкой под интеллектуальное кино. Одно можно сказать точно: режиссеры картины Макс и Чад Смит хорошо изучили дозвуковые картины и в некоторых кадрах сумели стереть грань между прошлым и настоящим.
Это история о супругах, которые в 1904 году переехали в Небраску в пустой дом, где когда-то жила девушка Ханна. Постепенно жена начинает ощущать чужое присутствие и замечать пугающие перемены с ее мужем. Очевидно, что в основе фильма лежит классический сюжет для американских триллеров, но в этом случае значение имеет не что рассказано, а как — кинематографисты делают упор на форму.
«Дом Ханны» ― это постмодернистская игра с немым кино: аутентичные платья, экспрессивная игра, выбеленные лица и темные тени на глазах. Галлюцинации героев соединяют в себе психопатологический подтекст и простоту исполнения: лица персонажей разлагаются, а из угла выходит кукольный змееподобный монстр ― детище Мельеса и Сегундо Де Шомона.
«Доктор Плонк» (Dr. Plonk, 2007)
«Доктор Плонк» ― картина Рольфа Де Хира, наследующая традиции американской комедии. Мудрый самозабвенный ученый первого десятилетия ХХ века приходит к неутешительному выводу: через 100 лет наступит конец света. Своими размышлениями он пытается поделиться с миром, но его не слушают. Тогда мужчина отправляется на машине времени в прошлое и будущее, чтобы предоставить необходимые доказательства.
«Доктор Плонк» создан как классическая американская комедия, в которой могли бы играть и Линдер, и Чаплин, и Ллойд. Герои попадают в неловкие ситуации, пускаются в погоню, путешествуют по эпохам и пытаются избежать неприятностей.
Де Хир не только воссоздает жанровую условность, но и апеллирует к визуальным находкам кино 20-х годов прошлого века. Съемки города имитируют хронику, лица героев помещаются в виньетки, а пространство наполняют причудливые аппараты вроде тех, что были в «Метрополисе» Ланга.
«Белоснежка» (Blancanieves, 2012)
Эстетское переосмысление сказки братьев Гримм о Белоснежке в реалиях Испании начала XX века. Маленькая девочка воспитывается в доме жесткой красавицы-мачехи. Единственное счастье ей приносят встречи с отцом-матадором, прикованным к инвалидному креслу после травмы. После смерти родителя девушка сбегает из ненавистного дома и присоединяется к бродячему цирку «Карлики-торреро».
В «Белоснежке» используются многие приемы немого кино: интертитры, виньетки, двойная экспозиция. Однако камера смело приближается к героям и отдаляется от них ― этот прием активно использовался уже в более поздний период. В этом соединении традиций и новых достижений кроется очарование мрачной сказки, которая могла произойти и в Средние века, и в новейшей истории.
Реалистическое и сказочное переплетаются в крепкий клубок, материал фильма оказывается связан с тем временем, к которому отсылает, а язык кино позволяет сделать историю мистической.