Ужас, летящий на крыльях ночи. 5 важных появлений летучих мышей в кино
В массовой культуре у летучих мышей довольно скверная репутация и не совсем заслуженная. Изменить общественное мнение уже несколько десятилетий пытаются ученые-зоологи, была даже придумана Международная ночь летучих мышей, которая в некоторых странах отмечается с 20 на 21 сентября. Целью праздника является искоренение мифов о вреде этих животных, а также привлечение внимания к необходимости их защиты. В последнее время летучие мыши невольно стали соучастниками глобальной катастрофы в области здравоохранения, что только укрепило в умах людей предрассудки и страхи в их отношении. Долгие годы негативное представление о рукокрылых в нашем сознании поддерживал и кинематограф. На примере 5 фильмов, в которых появляются летучие мыши, Time Out изучает, как в кино методично формировался образ первозданного ужаса.
«Замок дьявола», 1896
1896 год. Кинематограф только расправляет плечи. Первопроходцы пытаются обуздать силу технологий и создавать то, что раньше казалось магией. Одним из первых волшебников больших экранов был Жорж Мельес – главный киноиллюзионист, осознающий и использующий безграничную силу монтажа для демонстрации невообразимых фокусов. Какие только миры не создавал Мельес с помощью камеры и самостоятельно придуманных ухищрений на съемочной площадке. С оглядкой на технические возможности рубежа XIX и XX веков среди полутысячи его работ можно найти почти все, что в силах придумать человеческое сознание. В том числе и «Замок дьявола» – короткометражку о всесильной летучей мыши, пугающей забредших не в тот район путников.
В глубине готического замка парит огромная летучая мышь, вмиг превращающаяся в дьявола во плоти, Мефистофеля. Его играет сам Мельес. Благодаря своим чарам и верному помощнику он наколдовывает магический котел, из которого на свет появляются всадники страха: призраки, ведьмы, скелеты. Они по очереди до смерти пугают заплутавших рыцарей, которые все же находят силы, чтобы противостоять летающему ужасу.
Конечно, «Замок дьявола» – это, в первую очередь, демонстрация силы монтажа и спецэффектов. С их помощью Мельес дурит зрителя XIX века, еще не готового к таким экранным метаморфозам. Режиссер собирает мистических глашатаев страха под руководством летучей мыши. Это одно из первых появлений рукокрылого млекопитающего в стереотипном образе предвестника ночи и следующего вместе с ней ужаса. Вовсе не Мельес придумывает такую роль для летучей мыши. Он лишь пользуется тем, что было выработано человечеством за долгие столетия – подсознательным страхом, рожденным темными ассоциациями.
«Носферату, симфония ужаса», 1922
Немецкий киноэкспрессионизм 1920-х годов подарил миру немало выдающихся картин, а впоследствии и вовсе стал предтечей Золотого века Голливуда. Ключевым жанром, в котором работали режиссеры Веймарской республики, был хоррор. Так общество пыталось рефлексировать, анализировать ошибки прошлого и, как оказалось, ненароком предсказывать будущее. Многие фильмы этого периода фактически становились символами безумия межвоенного периода, плавно переросшего нацизм. Среди них, помимо «Кабинета доктора Калигари» Роберта Вине, выделяется «Носферату, симфония ужаса» Фридриха Мурнау – вольная немая киноадаптация романа Брэма Стокера «Дракула».
Сюжет главного вампирского произведения знаком, наверное, каждому зрителю и читателю. В версии Мурнау имена героев и события были адаптированы под немецкую публику. В частности, граф Дракула был переименован в графа Орлока. Все из-за невозможности приобретения прав на книгу. Но это лишь детали, куда важнее, что «Носферату» стал одной из первых экранизаций романа Стокера о вампирах, которые ассоциируются с летучими мышами.
Летучая мышь-вампир, распространенная в Южной и Центральной Америке, дала дурную славу сотням других видов своих сородичей. Что-то в их беспорядочном полете и тупых клыкастых мордах вызывает дрожь в нашем коллективном сознании. Точно так же, как внешность и повадки графа Орлока – крючковатый нос, кривые, заостренные уши, клыки и пальто, превращающееся в большие черные крылья, стоит его только расправить. И хоть у Мурнау мы не видим, как граф трансформируется в пугающее существо, нам буквально приходится это осязать – весь его облик напоминает полумифическую летучую мышь, пьющую людскую кровь.
Уже после «Носферату» появилось бесчисленное множество экранизаций «Дракулы». Все они только укрепляют исторически сложившийся образ страшного животного-вампира, подавляя наши знания о том, что вообще-то в мире водятся и другие семейства и подсемейства летучих мышей.
«Потерянный уик-энд», 1945
Казалось бы, многочисленные экранизации «Дракулы» уже сформировали незыблемый образ летучей мыши в кино. По-другому и быть не могло – такое популярное произведение и его экранные адаптации вносят существенный вклад в строительство культурного кода, в котором рукокрылым уготовано место где-то в темном уголке. Там, куда никто не заглянет, потому что страшно. Однако в 1945 году в этот угол заглянул американский режиссер Билли Уайлдер, существенно расширив символическое значение летучей мыши.
После работы со сценаристом и писателем Рэймондом Чандлером над «Двойной страховкой» Уайлдер решил снять кино об алкоголизме. Чандлер слыл в Голливуде гением-алкоголиком, и опыт совместной работы над фильмом отпечатался в памяти режиссера крупным пятном, которое обязательно нужно было чем-то обработать.
Так появилась драма «Потерянный уик-энд» – история о бесхребетном писателе Доне Бирнаме, неспособном побороть алкоголизм. Ему пытаются помочь друзья, но он обманом он посещает бары, находит алкоголь в самых неожиданных местах и, в конце концов, оказывается в больнице для зависимых, наблюдая за галлюцинирующими соседями по палате. Это нисколько не пугает Дона, и он возвращается к своей алкогольной зависимости.
При чем тут летучая мышь? В кадре она появляется всего один раз в виде галлюцинации, но в самый важный, поворотный момент фильма, когда главный герой, беззаботно прогуливающийся по лезвию, вот-вот с него упадет. Дон испытывает сильнейшее похмелье, и ему видится летучая мышь, сначала парящая по комнате, а затем съедающая другую мышь в трещине на стене. В этой напряженной сцене Дон окончательно опускается на самое дно, а летучая мышь выступает не воплощением страха, а его предзнаменованием, указывая герою единственный, с точки зрения сломавшегося человека, путь. Путь, конечно, однозначно ошибочный и смертельный.
Картина Уайлдера в 1946 году победила сразу в четырех основных номинациях на премии «Оскар»: «Лучший фильм», «Лучшая мужская роль», «Лучший режиссер» и «Лучший адаптированный сценарий».
«Суспирия», 1977
Итальянский режиссер Дарио Ардженто за свою карьеру создал более 20 фильмов в жанре джалло – исконно итальянской смеси хоррора и триллера. Большинство из них принадлежат к 1970-м. Тогда же Ардженто создал «Суспирию» – пожалуй, свой самый жуткий фильм.
Молодая американка Сюзи прибывает в Германию для обучения в престижной мюнхенской балетной школе. Ее принимают не сразу – в первую ночь Сюзи не пускают, и она видит, как из здания выбегает напуганная девушка, которую позднее находят жестоко убитой. После заселения в пансионат в окружении героини начнут твориться страшные события. Она захочет понять, что происходит, но это приведет к еще большей угрозе для ее жизни.
В типично красочном и кровавом джалло Ардженто такая огромная доза кошмара, какую обычный зритель получает за несколько хорроров в совокупности. И уж летучая мышь, влетевшая в комнату героини через окно, на этом фоне может показаться успокаивающим маневром режиссера, но не тут-то было.
Страшное существо извивается, бьется почти в конвульсиях, цепляется за волосы Сюзи и жадно открывает свою пасть. Несмотря на все, что героине приходится переживать по ходу своего образовательного путешествия, именно эта встреча становится для нее наиболее пугающей. Она чувствует себя по-настоящему беззащитной и физически уязвимой. Летучая мышь, словно Терминатор, методично двигается в ее сторону, даже оказавшись на полу. От такого преследователя точно станет не по себе любому. Зато этот опыт помогает Сюзи в дальнейшем – встреча оказалась репетицией колоссального испуга, который в ее коротком пребывании в пансионате еще повторится.
«Бэтмен: Начало», 2005
Наряду с «Дракулой» наиболее очевидным героем, который сразу же приходит на ум при упоминании летучей мыши, является Бэтмен. Миллиардер Брюс Уэйн появлялся на экранах едва ли не чаще своего дальнего родственника из Трансильвании, и каждое появление становится особенным и запоминающимся в силу разных причин. Среди адаптаций комиксов о рыцаре ночи на телевидении и в кино ярко выделяется «Бэтмен» Кристофера Нолана. И дело здесь не только в том, что это мейнстрим, который всем по нраву. «Бэтмен» Нолана удачно развивает символизм летучей мыши и даже переиначивает его.
До нолановской версии событий было не принято серьезно относиться к кинокомиксам – ни в сериале 1940-х, ни в серии фильмов Бертона и Шумахера. О реализме трех «Темных рыцарей» сказано уже немало, но есть у картин Нолана и еще одно важное достижение. Формально летучие мыши выполняют всю ту же простую функцию – ужас на крыльях ночи, пугающий преступников погрязшего в криминале Готэма. Для режиссера важно показать то, как Брюс Уэйн становится хлыстом преступного мира. Этому посвящена практически вся первая часть трилогии.
Юный Брюс попадает в пещеру, где обитает целая колония летучих мышей. Пролетающие существа вселяют в него перманентный страх, который впоследствии он трансформирует в свою силу. Летучие мыши, на протяжении долгих лет ассоциировавшиеся сугубо с негативом и тьмой, одномоментно превращаются в символ надежды и справедливости благодаря духовной перезагрузке Брюса Уэйна. Они все еще вселяют страх, но только в тех, кто не готов вглядеться в их сакральное предназначение.
В оформлении материала использованы кадры из фильмов