«Женщины хотят блистать, а мы им в этом помогаем». Интервью с Екатериной Симаковой
Свадебное платье для любой женщины — всегда особая история. В мастерской Екатерины Симаковой создают именно особые платья — по сложным индивидуальным заказам, расшитые кружевом и декоративными камнями. Работы дизайнера пользуются огромной популярностью, и заказы поступают даже из Лондона. Time Out узнал у Екатерины, как она перешла от лепки кукол и цветов к свадебным вышивкам, почему Италия — главный источник ее вдохновения и сложно ли быть успешной бизнес-леди даже в «женском» бизнесе вечерних нарядов.
Большинство дизайнеров начинает с работы в ателье или с домашних заказов. Вы — не исключение?
Как раз наоборот. Я никогда в ателье не работала. Я просто всегда любила что-то делать руками. Десять лет назад у меня родился первый ребенок, и я в декрете начала лепить цветы из фарфора. Мне понравилось: я стала создавать фарфоровых кукол, потом начала шить им одежду. И тут мысль: «Почему куклам? Можно же людям!».
Нашла хорошие курсы кройки и шитья и поняла, что это мое. Только просто шить мне было мало — хотелось делать необычную одежду, что-то красивое и с душой. Решила украшать вещи вышивками — и опять озарение: в повседневной одежде это малоприменимо, зато вечерние и свадебные наряды дают простор для воображения и мастерства.
Мне вообще кажется, что главная задача дизайнера — создать нечто такое, что будет отличать его от других. Просто взглянул и понял, чья работа. Именно поэтому мне так интересно работать с декоративными камнями: хочется задать свой тренд.
В России действительно не так много людей, которые владеют этой техникой. Вы ведь учились в Италии?
Да, причем я вам сейчас расскажу один эпизод, чтобы вы поняли, как много мне дали эти уроки. Я не знаю итальянского языка и все время просила переводчика. А мой мастер говорит: «Нет, ты меня должна понимать душой!». На обучении вышивке я спрашивала, какие материалы могу использовать, а мне отвечали, что я могу пользоваться всем, что вижу и что есть под рукой. Главное потом убедиться, что ничего не отвалится.
Мы кусочками шелка вышивали портреты — они были похожи на акварельные рисунки. На конструировании макетным методом преподаватели нам говорили, что ткань — как глина. Ты должен из нее лепить, и нет предела тому, что ты можешь создать. Меня буквально отучили от понимания границ в творчестве: нет никакого «нельзя» и «невозможно», можно пробовать и делать все. В России, к сожалению, так не учат.
В будущем это помогло?
Конечно! Ведь когда нет границ, ты берешь идеи отовсюду, вдохновение получается черпать из чего угодно. Например, я однажды села работать с заказом, и получилось платье с роскошной вышивкой в виде ромбов. Я смотрела на него и думала, что где-то видела такой узор, а потом вспомнила: тротуар перед мастерской выложен плиткой, похожей на соты. Или другое платье — его узор тоже что-то напоминал, и только потом я сообразила, что он напоминает камин в моем доме, выложенный камнями с затиркой между ними.
Рустик, минимализм и эко-тренды. Как изменились за 10 лет московские свадьбы
Сколько у вас сейчас моделей платьев?
Где-то 150-200, это только свадебные. Конечно, не все они удачные. Бывает, что приходит идея, думаешь, что получится что-то волшебное, а потом видишь — нет, не получилось. Однако это неизбежно — без ошибок и просчетов нет развития. Когда я предложила своей первой команде идею вышивки, они ответили: «Что ты там придумала, Кать, ну ты что!». Поскольку я сама умею и конструировать, и шить, и вышивать, то есть в состоянии создать любое платье с нуля — я села и сделала сама.
Это было платье с хрустальной паутинкой, одно из самых популярных среди моих заказчиц. Я их понимаю — оно такое классное, элегантное и в то же время сияющее.
Оно у вас любимое?
Пожалуй, да. По этому платью нас стали узнавать, оно стало нашей визитной карточкой. Дальше эта хрустальная паутинка появилась в разных вариантах: в пышном виде, в узком, где-то только на лифе, где-то только на юбке. Но, грубо говоря, с нее все началось по-серьезному.
Сколько платьев у вас бывает в работе одновременно?
По-разному, бывает шесть-семь. А я еще иногда между заказами придумываю нечто совершенно новое, и тогда мы работаем и над новинкой. Конечно, переключаться сложно, каждое платье индивидуальное, у него своя история. Однако в основном я распределяю работу над разными заказами между портными — так удается избежать путаницы. Сейчас у нас пошивом занимаются шесть человек. Я выполняю роль главного конструктора, у нас есть еще один конструктор, портные, вышивальщицы, декораторы… Я все умею сама — но одна бы, конечно, не справилась.
Сложно было набрать такую команду?
Да, и я все еще продолжаю добирать, искать, потому что настоящих профессионалов в этой сфере мало. Кроме того, у нас в команде не швеи, а именно портные, а это совсем другой уровень работы.
А чем отличаются швеи от портных?
Швеи работают по техзаданию. Им говорят сшить отсюда досюда — и они шьют, не вникая в детали. Портные работают с индивидуальным пошивом, они смотрят, чтобы изделие определенным образом садилось на человека. Это же все-таки кутюр, работа с сеткой, леской. Работа с декоративными камнями, например, очень сильно отличается от работы с тканью, ее нужно делать очень аккуратно.
Одна из ваших особенностей — индивидуальный подход. В чем он заключается и часто ли девушки просят переделать под себя ваши модели?
Все невесты очень разные, у каждой своя история. Для кого-то свадебное платье — главное в том, как она видит свадьбу своей мечты и свой образ.
Кто-то может взять два платья: во время бракосочетания женщина видит себя одной, а в ресторане — другой, поэтому просит ко второму варианту, например, добавить хрусталика, поменять цвет.
Часто бывает, что девушкам нравятся фрагменты разных платьев: в одном силуэт, в другом вышивка. Поскольку мы все делаем сами, мы, конечно можем все смиксовать и дать невесте то, что она хочет. Также мы работаем с индивидуальными эскизами, но во всех платьях, в итоге, виден наш почерк.
Думаю, за это нас и ценят. Мы открылись в 2018 году, работаем третий свадебный сезон, и популярность продолжает расти: невесты потом приходят к нам за вечерними нарядами и становятся постоянными клиентками. Женщины хотят блистать. Мы им в этом помогаем.
Есть ли дизайнеры, за работами которых вы следите?
Да, конечно. На первом месте, наверное, Pallas Couture, Elie Saab и Zuhair Murad. Вообще все дизайнеры, которые близки мне по духу, находятся где-то в Австралии и Ливане, поэтому у нас их мало кто знает.
Насколько нам известно, ваши платья востребованы не только в России. Это правда, что к вам на примерку прилетали из Лондона?
Да, это изначально было моей целью. Не хотелось ограничиваться Россией, мне нравится быть частью чего-то глобального. Так что у нас большая география: мы отправляли платья в Канаду, Японию и Австралию. Однако все равно невесте важно вживую прийти, посмотреть, примерить. При онлайн-заказе этого сделать нельзя. Так что да, одна невеста лично прилетела из Лондона, чтобы познакомиться и снять мерки. В этот же день она улетела обратно, а я ей потом отправляла платье.
До закрытия границ у нас было примерно одинаковое количество заказов из России и из-за рубежа. Сейчас больше из России, хотя мы уже и после пандемии отправляли платья — вот как раз в Канаду.
Насколько сложно быть женщиной в бизнесе? Или у вас такая сфера, которая традиционно считается более женской?
Мне кажется, что сейчас все наравне. Единственный неприятный момент возникает, когда приходит поставка материалов весом килограмм в 200, и грузчик говорит, что не может доставить ее до мастерской. Приходится самой — до сих пор помню, как однажды перетаскала 210 килограмм ткани с первого этажа на третий по лестнице. Еще бывает, что нужно срочно настроить машину и нет времени ждать мастера — у меня производство и нужно прямо сейчас. Поэтому я научилась разбирать промышленные машины.
В общем, бывает сложно со всем, что связано с закупками, с поставками, а так в целом не чувствую никакой дискриминации. Трудности у всех одинаковые, а своими успехами я очень горжусь.