Безумный Джордж: Дорога гения. Почему Джордж Миллер — один из величайших режиссеров
Автор одной из самых жестоких кинофраншиз — врач по образованию
В юности Джордж Миллер, родившийся в Австралии в семье греков-иммигрантов, всерьез намеревался стать врачом. После школы Джордж изучал медицину в Университете Нового Южного Уэльса со своим братом-близнецом Джоном.
«Эта цитата Джона Леннона: “Жизнь — то, что происходит, когда у тебя были другие планы”, — она определенно описывает мой случай. Я всегда хотел быть доктором, мне это нравилось. Но в то же время… Я вдруг стал интересоваться кинематографом, когда из этого нельзя было сделать карьеру. Тогда в Австралии толком не снимали кино — по крайней мере австралийцы».
Только в последний год обучения, в 1971-м, он снял одноминутный короткометражный фильм вместе с братом Крисом. Лента, получившая название Violence in the Cinema, Part 1 («Жестокость в кинематографе, часть первая») заняла первое место на студенческом конкурсе.
«И я мгновенно в это втянулся. Была целая когорта людей, движимых чистым энтузиазмом… И вдруг я попал в эту индустрию, готовый при этом постоянно возвращаться к работе врачом. Я продолжал работать врачом, параллельно снимая фильмы, чтобы на что-то жить».
Конечно, довольно иронично, что самый настоящий врач войдет в историю благодаря серии фильмов об уродливой, бескомпромиссной и попросту безумной жестокости людей. С брутальными погонями, пугающими казнями и даже убийством младенца.
Однако Миллер все-таки нашел способ соблюдать клятву Гиппократа даже на съемках «Макса». Уже с первого фильма для режиссера было критически важно, чтобы на его площадке обходилось без серьезных травм и тем более без смертей. Поэтому съемкам каждого трюка предшествовало тщательное планирование — оно могло занимать по несколько часов или даже целый день. Конечно, без проблем все равно не обходилось, но в мире едва ли есть режиссер, способный снимать такой безумный экшен в более безопасных условиях.
Только в середине 80-х, когда кино стало занимать слишком много времени, Джордж Миллер окончательно ушел из медицины и полностью сосредоточился на своей новой страсти.
«Безумный Макс» — фильм с практически нулевым бюджетом и неизмеримым наследием
Первый полнометражный фильм Джорджа Миллера «Безумный Макс» — чистейшее воплощение инди-кинематографа. На производство ушло всего 400 тысяч австралийских долларов, то есть примерно 270 тысяч долларов США — копейки даже по меркам разговорных драм, что и говорить про полноценный пост-апокалиптический экшен с погонями и взрывами.
Экономить приходилось на всем. На главную роль Макса Рокатански позвали Мэла Гибсона, в то время еще студента — ему заплатили всего 10 тысяч долларов. Причем изначально Гибсон лишь сопровождал на кастинг сестру, а сам пришел на площадку в ужасном состоянии после крупной пьяной потасовки накануне. Его думали взять в качестве фрика-статиста, но после нескольких недель, когда синяки и ушибы прошли, разглядели в нем Макса.
У Миллера не было денег даже на то, чтобы нанять достаточное количество массовки, поэтому многим актерам безымянных персонажей он платил банками пива и просил ездить в кадре на их собственных авто. Байкеров-бандитов, к слову, по тем же причинам сыграли настоящие нарушители общественного порядка, а съемки экшен-сцен проходили по большей части нелегально, то есть без должных разрешений от властей и трат, связанных с их получением.
«Это значило, что нам нужно было прибираться на дорогах после автомобильной аварии. Байрон Кеннеди и я оставались по ночам, чтобы расчищать завалы».
В результате «Безумный Макс» стал мировым хитом, собрал больше 100 млн долларов в мировом прокате и тем самым установил рекорд Гиннесса как самый окупившийся фильм. Только спустя 20 лет этот титул перешел другому легендарному инди-проекту «Ведьма из Блэр».
Далеко не все критики оценили полнометражный дебют Миллера: многие, например, посчитали фильм слишком бессвязным и жестоким. Тем не менее именно первый «Макс» подарил мировой поп-культуре образ дорожных райдеров-дикарей, который с тех пор использовали в бесчисленном количестве фильмов, игр и не только. Благодаря этому фильму Мэл Гибсон стал одной из главных звезд Голливуда, а об австралийской киноиндустрии впервые заговорили во всем мире.
Муза Миллера — немое кино
Грубейшая ошибка — утверждать, будто в фильмах Джорджа Миллера «мало сюжета». С самого начала карьеры режиссер вдохновлялся немым кино, а точнее, его манерой повествования, когда история рассказывается главным образом визуально, а не через длинные диалоги. Этот подход хорошо заметен по всем частям «Безумного Макса» и особенно по «Дороге ярости» 2015 года.
Вместо того, чтобы сосредоточиться на написании сценария, Миллер делал ставку на сториборды — графические зарисовки, схематически показывающие то, что должно быть в кадре. С помощью тысяч таких карточек Джордж рассказал историю развития отношений Безумного Макса и Фуриосы — воительницы, которой досталась первостепенная роль в фильме. Структировать и связать весь этот творческий поток помогала Маргарет Сиксел — монтажер и жена Миллера.
«Одна из вещей, которые мы избегали в этом фильме, — это чередование разговорных эпизодов с экшен-сценами. Мы старались объединить их. И [Сиксел] держала в уме, что каждый момент должен так или иначе рассказывать зрителю о взаимоотношениях персонажей и так далее».
Как раз из-за особого подхода Миллера к сторителлингу многим актерам бывает непросто сработаться с ним. На съемках «Дороги ярости» Миллер не объяснял исполнителям главных ролей Тому Харди и Шарлиз Терон сюжет в привычном понимании, а скорее говорил им, как и что нужно играть в каждый конкретный момент. Харди, например, до последнего сомневался в успехе всего проекта, но публично извинился перед Миллером, когда увидел конечный результат и понял контекст происходящего.
Он ярый сторонник натурных съемок
Еще одна важнейшая черта творчества Миллера — минимальное использование компьютерной графики. Даже после успеха первых частей «Безумного Макса», имея в распоряжении полный бюджет голливудских блокбастеров, Миллер принципиально снимает все на натуре. С десятками, сотнями автомобилей, реальными каскадерами и такими же настоящими взрывами.
В «Дороге Ярости» CGI-эффекты используются в основном для создания экстремальных погодных условий и самых масштабных декораций вроде скал — все остальное в кадре абсолютно реально.
«Это фильм, который не нарушает законы физики. В нем нет летающих людей или космических кораблей, так что если вы отправляетесь в пустыню и устраиваете аварию с двумя машинами, почему бы не сделать это на самом деле? Особенно с учетом всей хаотичности песка и всего подобного. Настолько лучше делать это взаправду, когда это возможно».
И даже фильмы с говорящими животными у Джорджа получаются шедевральными и инновационными
Пожалуй, самое безумное в творчестве Джорджа Миллера — вовсе не успех «Безумных Максов», где в кульминационных экшен-сценах на самом деле происходят вещи, способные пристыдить любую CGI-погоню из последних «Форсажей». Даже больше впечатляет то, что, будучи первопроходцем жанра постапокалиптических боевиков, Миллер снял несколько не менее выдающихся фильмов о говорящих животных — для своих детей.
В 1995-м Джордж написал сценарий для «Бэйб: Четвероногий малыш», а через три года снял продолжение «Бэйб: Поросенок в городе». И даже эти, казалось бы, безобидные фильмы о наивном говорящем поросенке совершили, без преувеличения, революцию: мир впервые увидел настоящих животных, которые убедительно разговаривают в кадре, двигая ртами и клювами. Раньше кинематографисты просто снимали зверей и добавляли закадровые голоса — и только при Миллере эту непростую задачку наконец решили должным образом.
Уже в 2006 году, в перерыве от планирования «Дороги ярости», Миллер снял полнометражный анимационный фильм «Делай ноги» о пингвине, который плохо поет, но очень хорошо танцует. И, разумеется, получил за него «Оскар». Так что и с компьютерной графикой маэстро обращается не менее мастерски.
Фото: legion-media.ru
