Семья — это место преступления, до которого никому нет дела. Как на ТВ обсуждали закон о домашнем насилии

В законе, который активно продвигают правозащитники и депутат Госдумы Оксана Пушкина, содержатся нормы о выдаче судебного ордера, ограждающего жертву от агрессора, и обязательный курс психотерапии для абьюзера. Согласно приведенной в эфире статистике, 90% всех случаев насилия в России происходят дома, а 87% полицейских, опрошенных журналистами, хотели бы принятия закона о профилактике домашнего насилия. Тем не менее отношение к нему в обществе весьма сложное, а на уровне государства тема избиений в семье как будто бы считается надуманной.

Почему проблемой домашнего насилия должно заняться государство

Марина Писклакова-Паркер

председатель Центра по предотвращению насилия «АННА»*

Марина Писклакова-Паркер

председатель Центра по предотвращению насилия «АННА»*

«Закон о домашнем насилии прежде всего даст определение, название самому преступлению. Только тогда будет выстроена система помощи жертвам. Ведь мы как общественная организация не можем заменять собой государство, а защита собственных граждан — это как раз дело государства. Мы можем быть только голосом пострадавших. Мы можем помочь, но не спасти. В период пандемии было очень заметно: женщинам некуда было идти, они были заперты со своими агрессорами. В нашей стране есть регионы, где не существует убежищ вообще, как, например, в Бурятии. Волонтерские организации, которые помогают женщинам, пострадавшим от домашнего насилия, сталкиваются с отрицанием своей деятельности».

Людмила Айвар

адвокат

Людмила Айвар

адвокат

«Я хочу пожелать успеха Оксане Викторовне Пушкиной: этот закон уже не одно десятилетие ходит в Госдуме. Спасибо Верховному суду — побои в семье у нас теперь являются административным правонарушением. Если жертва хочет наказать своего мучителя — это дело частного обвинения, то есть она себе и адвокат, и прокурор, и расходы оплачивает она сама! А когда женщина вынуждена жить с насильником в одном доме, делить с ним детей, у нее нет такой полноты возможностей. За рубежом жертва получает запретный ордер, и из общего дома отселяют человека, который ее мучил. У нас жертва вынуждена бежать с детьми из дома, скрываться и жить в страхе.

Этот закон направлен на профилактику преступлений внутри семьи. Сейчас происходит что: совершено насилие в любом ключе — полиции все равно. Убьют — тогда приходите! Нам нужна единая работа семейных психологов, полиции, общественных организаций, социальных служб. В стране было бы намного меньше смертей, если бы закон о домашнем насилии был принят и работал».

В России уже есть законы, которые защищают людей от побоев в семье. Разве их недостаточно?

Мари Давтян

руководитель Центра защиты пострадавших от домашнего насилия

Мари Давтян

руководитель Центра защиты пострадавших от домашнего насилия

«У меня тысячи случаев и примеров, когда мы пытались возбудить уголовное дело по факту издевательств дома. Пока не произойдет страшное, никто ничего делать не будет. Я с 2012 года говорю об этом: при нынешнем законодательстве невозможно защитить женщину от побоев. Что бы ты ни делала, какой бы активной ни была — никто агрессора не ограничит. Ты не можешь себя защитить. Да, можно обратиться в полицию, в любой день, в любой момент. Но это не помогает. Можно найти шелтер. Но это лишь временное убежище. Человек по таким обвинениям задержан не будет — а она будет ходить в полицию, как на работу. Закон на сегодня выглядит так: пока в отношении жертвы не совершено тяжкое преступление, агрессора от нее не уберут».

Разве закон не будет разрушать семьи? Разве он не угрожает психическому и физическому здоровью детей? Разве от этого закона не пострадают мужчины?

Яков Кочетков

психолог

Яков Кочетков

психолог

«Как отражается на детях насилие в семье? Последствия могут быть разнообразны. Это очень сильная травма, потенциальный ПТСР. У детей остаются флешбэки, которые становятся причинами кошмаров. Если дети в такой обстановке растут постоянно, то может развиться расстройство личности. Став взрослыми, они с трудом будут регулировать свои эмоции. Они будут склонны к самоповреждению, к суицидам намного чаще, чем те, кто вырос в нормальной семейной обстановке. Хорошая новость в том, что сейчас есть много способов помогать жертвам семейного насилия наладить свое психологическое состояние».

Марина Писклакова-Паркер

председатель Центра по предотвращению насилия «АННА»*

Марина Писклакова-Паркер

«Проблема домашнего насилия касается всех, в том числе пожилых людей, которые никогда ни к кому не пойдут жаловаться на своих детей. И у меня за 30 лет практики только три раза были случаи, когда мужчины приходили за помощью. Это действительно проблема, потому что нормы маскулинности, которые внушаются мужчинам с детства — давай отпор, если ты стал жертвой, какой ты после этого мужик. И эти же нормы маскулинности и приводят к тому, что мужчина использует агрессию в отношениях».

Максим Русанов

психолог программы «Переосмысленная мужественность»

Максим Русанов

психолог программы «Переосмыс-ленная мужествен-ность»

«Все мужчины, с которыми я работал, начинают с отрицания: я не виноват, меня вынудили, я ничего такого не сделал. А потом задаешь вопросы, и он рассказывает, как вытаскивал жену из квартиры тещи, сломал окна и двери, избил обеих. Ему надо признать то, что он сделал, и разъединить собственную самооценку, где он хороший и нормальный человек, и свои поступки. И вот тогда только… понимаете, если бы этот закон был принят 30 лет назад, не выросло бы поколение мужчин, которые видели, как их мать терпела побои и издевательства от отца. Они считают, что это нормально: “Моя-то что жалуется, мать у меня и не такое терпела!”.

У мужчины есть собственный травматический опыт — он прошит в детстве, в обучении, в армии. В результате у мужчины нет культуры чувств, он не умеет с ними справляться. И если мужчина избивает и калечит, а потом его за это осудили — то когда-то он ведь выйдет на свободу. Он может завести новые отношения — и где гарантия, что все не кончится тем же, чем и в прошлый раз? Психологические травмы никого не оправдывают — но они есть, и с ними надо работать. Когда нужна мотивация, я говорю: “Женщина не хочет тебя видеть и имеет на это полное право, но есть дети. И да, не сейчас, но через 20, 30 лет им может понадобиться отец!”».

Алена Попова

правозащитница

Алена Попова

правозащит-ница

«В Екатеринбурге я познакомилась с Ольгой Сельковой, она создала программу психологической реабилитации преступников, которые мучили женщин. Один из мужчин, с которыми Ольга работала, убил на глазах у детей их мать. И я спрашиваю — что ты чувствуешь, когда говоришь с ним? Она отвечает: “Смотри, Алена: муж убил на глазах у детей мать — но он не перестал быть их отцом. Это дикая травма для всех, ею надо заниматься”. Именно поэтому в законе есть нормы об обязательной работе с агрессором. Нет никакого смысла в борьбе с домашним насилием, если вовлекать в него только одну сторону. Нельзя не отодвигать насильника от красной черты — потому закон и называется “О профилактике домашнего насилия”».

Почему важно «выносить сор из избы» и говорить о домашнем насилии публично?

Ольга Никишина

продюсер телеканала «Россия»

Ольга Никишина

продюсер телеканала «Россия»

«У нас есть десятки историй, из-за которых мы создали собственный телепроект о домашнем насилии. Одна из них — о женщине, к которой в квартиру пришел ее партнер, нанес ей 56 ножевых ранений и спокойно уехал на работу, оставив в квартире ребенка рядом с трупом матери. Что объединяет все эти истории? То, что мертвые молчат. Единственный способ борьбы — это предавать такое огласке. Абьюзеры — трусы. Они вымещают всю свою злобу на беззащитной жертве. Но как только жертва выходит на публичную площадку, причем не абы какую, а на центральное телевидение — они поджимают хвост. Специалисты говорят, что эти мужчины не имеют психиатрических проблем, но на самом деле они настоящие психи».

Елена Вторыгина

заместитель председателя комитета Госдумы РФ по вопросам семьи, женщин и детей

Елена Вторыгина

заместитель председателя комитета Госдумы РФ по вопросам семьи, женщин и детей

«Тема очень актуальна, мы все это видим и слышим, замалчивать ее просто уже невозможно. Надо оградить наших женщин, детей и стариков от домашних тиранов. Надо говорить об этом открыто, использовать все форматы. Обсуждать, услышать и экспертов, и специалистов в этой сфере, и самих жертв. Надо принимать федеральный закон, но с обсуждением с общественностью, чтобы закон был действительно работающим, помогал гражданам конкретно».

Снежана Грибацкая

редактор Cosmo.ru

Снежана Грибацкая

редактор Cosmo.ru

«Cosmo был первым глянцевым порталом, который начал активно писать о насилии над женщинами. При этом мы столкнулись с серьезным сопротивлением аудитории, в том числе женской: мол, не спровоцировала ли она его, может, она сама виновата? Мужчины массово писали нам, что мы хотим разрушить институт семьи. Сейчас поддержки в наш адрес стало больше, но только со стороны женщин. Позиция мужчин не меняется в нашей стране. При этом виктимность и склонность к терпению у наших женщин огромная, а законы, которые есть, не исполняются. Мы живем среди людей, которые считают насилие нашей естественной скрепой. Нужно ли общественное обсуждение, нужно ли на нашей почве движение против домашнего насилия или #metoo? Да. Это единственный рычаг, который хоть как-то действует. Не так давно в России появился закон об уголовной ответственности за клевету о сексуальном насилии: женщины и без того редко обращались в полицию с такими заявлениями, а теперь не будут совсем, потому что никто не хочет отъехать на 2 года в тюрьму! У нас просто нет другого способа защитить себя, кроме огласки и общественного обсуждения».

Чего не хочет женщина: доступно об идеях феминизма

Time Out составил своего рода справочник явлений, против которых на самом деле выступает феминизм. Для наглядности он снабжен киноиллюстрациями.

Читать статью

От редакции

То, что тема домашнего насилия, много лет считавшаяся маргинальной, дошла до конференции на одном из центральных телеканалов — это огромный шаг вперед. Отдельной благодарности заслуживает проект, созданный «Москва 24»: когда Ирина Слуцкая или Сати Казанова озвучивают истории никому не известных женщин, которых годами избивали мужья — от услышанного очень трудно отмахнуться как от выдумки или преувеличения. Фактически «Москва 24» сейчас делает то, чего на отечественном ТВ не делает больше никто — пытается громко заявить о том, что семья в нашей стране не только конституционно оформленная ценность. Это также зачастую место преступления, до которого никому нет дела. Однако то, как была организована конференция, демонстрирует общий уровень культуры России в отношении тех вещей, которые лежат в основе семейного насилия.

Вот психолог Ирина Обухова заявляет о том, что причина насилия — это в том числе и поведение жертвы, которая хочет страдать и не хочет ничего менять. Остальные специалисты возмущены, ведущая эфира Маргарита Грачева спрашивает, чем именно она спровоцировала своего мужа отрубить ей руки — на что получает ответ: «В вас все еще говорит боль и обида». Чуть позже на экране появляется одна из героинь конференции, чтобы рассказать о пережитом. Она плачет. Где-то посередине рассказа Маргарита спрашивает с недоумением: «Но зачем же вы вышли за него замуж, все ведь было понятно?». Женщина сперва пытается объяснить, потом растерянно замолкает — и теперь уже Ирина Обухова приходит ей на помощь, объясняя, что абьюзеры невероятно обаятельны, они подавляют постепенно — и даже сталкиваясь с аномальным поведением, жертва надеется на возвращение той заботы и любви, которая была в самом начале.

Вот второй ведущий, Леонид Закошанский, спрашивает у жертвы домашнего насилия, которой муж выдавил глаз и отрубил руку, готова ли она помириться с агрессором в будущем. Когда женщина категорически отвечает «нет», он уточняет: «Но финансовой какой-то помощи вы хотите?». Чуть позже он спрашивает другую жертву о том, уверена ли она, что была «такой уж белой и пушистой, ведь так не бывает, чтобы виновата была только одна сторона». Когда к конференции присоединяется главный редактор журнала Glamour Иляна Эрднеева, Леонид снисходительно интересуется: «А вас-то как занесло к нам?». Выражение лица журналистки издания, благодаря которому появился фильм Регины Тодоренко «А что я сделала, чтобы помочь» — бесценно.

Ссылаясь на большое количество участников, Закошанский постоянно перебивает женщин, которые говорят о своих травмах, перебивает Мари Давтян и Алену Попову. Зато во второй части конференции обсуждают проблемы насилия на трэш-стримах — и совершенно неожиданно максимум времени получают не психологи и не юристы, а некий блогер, который, по его собственным словам, «хочет сделать из своего агрегата базуку». Это вызывает у всех настолько живой интерес, что начатый было журналисткой Ириной Щербаковой разговор о том, как много в стране психически незащищенных, слабых людей, которые становятся жертвой чужой жестокости, угасает сам собой.

В финале эфира появляются лидер «Отцов России» Ренат Абдулхаков и депутат Госдумы Виталий Милонов. Первый заявляет о том, что не оправдывает насилие, но «женщины тоже» — и в качестве примера приводит неувядаемое «у него нет денег, а она хочет шубу». Виталий Милонов заявляет, что «разбитные разведенки» прекрасно знают, за кого выходят замуж, и согласны на любые побои, лишь бы потом отсудить имущество. Леонид Закошанский охотно поддерживает разговор о насилии в отношении мужчин: «Женщины-то бывают пострашней и поковарней». Однако когда руководительница кризисного центра для мужчин Ирина Чей сообщает, как часто ее пациенты рассказывают о сексуальном насилии в их отношении, ведущие хихикают (возможно, нервно) и реагируют в духе «о как!». Тяжелая и важная тема практически не находит развития — как и тема насилия в отношении детей, которое в подавляющем большинстве случаев совершают не посторонние люди, а мужчины, близкие к семье: отцы, отчимы, родственники, соседи, хорошие друзья.

Бережность по отношению к жертве? С этим у нас проблемы. Виктимблейминг? Сколько угодно. Сократить время выступлений для тех, кто годами имеет дело с жертвами — ради трэш-контента и старой песни о правах мужчин, которые обязательно пострадают, если государство запретит им кого-то бить? Как-то само собой получилось. За пять часов эфира лишь раз было произнесено слово «феминизм» — это сделал Виталий Милонов в уничижительном ключе. Между тем именно в патриархальных установках нашего общества кроется причина того, что мужчины и женщины всех возрастов на почве «бытовых конфликтов» отправляются во цвете лет в тюрьму или в могилу. Воспитание токсичной мужественности в одних и бесконечной покорности в других создает благодатнейшую почву для семейного насилия. Но об этом не было сказано внятно и четко практически ни слова. Разговор всегда проходил по касательной, и половина участников этого разговора явно пребывала в тяжелом внутреннем конфликте: с одной стороны, калечить и убивать женщин нельзя, с другой — а не будет ли прекращение этой практики тотальным сломом самого устройства нашего общества?

Разумеется, будет. Но наше общество меняется прямо сейчас — проект «Москва 24» показал это со всей очевидностью. Да, нынешний телевизионный формат плохо приспособлен для обсуждения таких тем. Да, ведущие не всегда понимали, что им делать и как реагировать — хотя очень старались, несмотря на то, как явно временами им было неуютно. Да, многим участникам не хватало такта, эмпатии и кругозора. Однако, как заметила психолог из Чикаго Оксана Лексел, абсолютно то же происходило в США в 80-е годы. С тех пор там не только приняты законы о домашнем насилии — там сформирована сеть помощи жертвам, есть приюты и горячие линии, есть поддержка общества и властей. И поговорка «милые бранятся — только тешатся» не кажется всем такой же мудрой, как 40 лет назад.

Будет ли закон о профилактике домашнего насилия принят в России? Наверняка. Вспомним, как Виталий Милонов пытался на уровне Петербурга продвинуть норму о бесплатной психологической помощи для людей в тяжелой жизненной ситуации. Мы надеемся, что однажды у него или кого-то другого это получится. Мы надеемся, что в обозримом будущем работа организаций, которые борются с домашним насилием, не будет считаться подрывом устоев. А еще мы надеемся, что ролики, снятые «Москва 24» для спецпроекта, будут демонстрироваться в эфире центрального телевидения в качестве социальной рекламы, и чем чаще, тем лучше. Вывод проблемы в широкое публичное поле, обсуждение и осуждение жестокости в семье — это единственное, что может помочь не только жертвам насилия, но и всему нашему обществу прямо сейчас.

В оформлении статьи были использованы фотографии с сайта Depositphotos и материалы из открытых источников.

*Внесен Минюстом в «реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента».