«Мужчины завидуют успешным женщинам-хирургам»: интервью с Юлией Васильевой, пластическим хирургом
Кем вы мечтали стать в детстве?
Я всегда мечтала стать врачом. Большую роль в выборе профессии, конечно, сыграли мои родители: как и я, они считали, что детей в жизненно важных вопросах надо направлять. С самого детства я любила облегчать различные болезненные проблемки, царапины, ушибы и даже плохое настроение. А белый халатик с красным крестиком был моим самым любимым нарядом. После 9 класса поступила в медколледж, а по окончанию — в медицинскую академию. Мне нравилось учиться: я легко усваивала все основные медицинские предметы, ничего не боялась — ни крови, ни посещений морга.
А выбор специализации каким образом произошел?
Во время учебы в академии я склонялась к специализации оперирующего гинеколога. Но потом, ближе к окончанию, я задумалась о пластической хирургии, о том, чтобы заниматься не только восстановительной хирургией, но и исправлять недостатки человеческого тела. Не все от природы рождаются совершенными. Мне захотелось влиять на процессы формирования человеческого совершенства. Создавать красоту! Я решила, что это очень интересно и перспективно. Чтобы заниматься пластикой в будущем, я закончила ординатуру по челюстно-лицевой хирургии, где меня многому научили — полученный там опыт помогает мне всю жизнь. Именно благодаря ординатуре под руководством профессора Неробеева А.И. я много узнала о секретах пластической хирургии. Очень важно в процессе учебы иметь грамотных и опытных наставников.
Есть такая до сих пор распространенная теория, что пластический хирург (и хирург вообще) – это прежде всего мужчина. Приходилось ли вам сталкиваться с таким предубеждением?
Да, многие считают, что женщина и хирург — это несочетаемые понятия. Но на самом деле есть много женщин-специалистов, добившихся высоких профессиональных результатов, и некоторые пластические хирурги-мужчины завидуют их успеху.
Женщина не всегда руководствуется материальным фактором. Если я вижу, что пациенту не показана операция — стараюсь объяснить, что природная привлекательность ему гораздо больше идет, а вмешательство пластического хирурга лишь сделает хуже. После беседы многие пациентки остаются очень довольными, успокаиваются относительно своей внешности. В другом месте мужчина-хирург им моментально сказал бы, что да, надо все исправлять, все улучшать… А не надо. Мужчины видят по-другому, а женщины лучше понимают друг друга. Проблема вообще не во внешности, а в уверенности и любви к себе.
В другом месте мужчина-хирург им моментально сказал бы, что да, надо все исправлять, все улучшать… А не надо. Мужчины видят по-другому, а женщины лучше понимают друг друга. Проблема вообще не во внешности, а в уверенности и любви к себе.
Что в вашей работе самое сложное?
Вот как раз найти контакт с пациентом, завоевать его доверие, прочувствовать ситуацию психологического и эмоционального комфорта. У людей очень часто завышенные ожидания от оперативного вмешательства. Иногда трудно объяснить, что полученный результат от блефаропластики, — это все, что может исправить хирургия. Очень важно добиться полного внимания пациентов, достучаться до них, чтобы они поняли и согласились с этим. Необходимо получить нужный результат и далее пройти весь процесс реабилитации, который в зависимости от особенностей организма каждого человека бывает разной длительности. Поэтому расположить к себе пациента, убрать все психологические барьеры — это самое сложное, но вполне достижимое в моей работе. Вместе с пациентом нам приходится проделать весь путь до, во время и после операции. При кажущейся простоте отношений пластический хирург обязан держать необходимую дистанцию.
Пациенты должны понимать, что перед ними врач. Пластический хирург — и от него зависит положительный результат необходимого лечения. Специалиста надо воспринимать именно в таком качестве.
Какие операции вам чаще всего приходится делать?
Блефаропластика и эндопротезирование молочных желез. В моей практике еще не случалось неудачных результатов. Я многое умею в этой сфере, и могу предупредить наиболее часто встречающиеся осложнения, у меня это хорошо получается.
Пациенты должны понимать, что перед ними врач. Пластический хирург — и от него зависит положительный результат необходимого лечения. Специалиста надо воспринимать именно в таком качестве.
Есть какой-то случай из практики, который помнится до сих пор?
Первая самостоятельная операция. Это была как раз пластика век, и я делала все одна. Сейчас молодые хирурги работают только с сопровождением, а у меня так получилось, что никого рядом не оказалось. В ординатуре тоже была практика, но нам доверяли совсем незначительное участие — надо было работать с последствиями тяжелых травм, и это в основном делали очень опытные хирурги. Так что, во время моей первой полноценной самостоятельной операции было очень волнительно. Все прошло удачно, я обрела уверенность и гордилась первым положительным результатом.
Time Out о профессиях и профессионалах:
«Метеорологам по штату полагался карабин». Кто и как нам делает погоду?
«Метеорологам по штату полагался карабин». Кто и как нам делает погоду?
Мужчины нечасто ходят к пластическим хирургам, но когда они к вам обращаются, чего они больше всего хотят?
В основном операции на веках. Но мужчины по-другому воспитаны. Их мало заботит, привлекательность состояния их внешности. Поэтому они к нам приходят со словами: «Вот мне жена (подруга) сказала, что тут что-то не так, посмотрите». Переносят операции хорошо, а на реабилитации могут начаться проблемы. Они, например, могут глаза почесать, в спортзал пойти, хотя этого категорически нельзя делать. Женщины в этом отношении более дисциплинированные. Или приходят на удаление комков Беша (это комочки жировой ткани в щеке), я объясняю, когда операция, как к ней готовиться, а мне в ответ: «В смысле операция, я думал, вы мне это в кабинете просто уберете и все».
Как вы думаете, появление социальных сетей как-то воздействовало на распространенность пластических операций?
Я всегда считала, что пластическая хирургия относится к элитным направлениям врачебной деятельности. Но сейчас сложилось мнение, что это легко, просто, доступно. Это не совсем правильное понимание — так, в основном, думают те, кто лично не сталкивался с пластическими операциями и мало понимает, что это целое направление в хирургии. Пациент должен осознавать, что это — серьезное хирургическое вмешательство, что нужно готовиться к операции ответственно. Это разрезы, которые потом будут заживать, это необходимые реабилитационные действия. Я уверена, что люди, прежде чем обратиться в клинику, должны тщательно выбирать врача, — причем не по личным симпатиям и не по социальным сетям.
К сожалению, сегодня есть так называемые хирурги-видеоблогеры, которые берут на себя ответственность давать медицинские рекомендации удаленно, без участия пациентов — это исключительно отрицательно сказывается на репутации пластической хирургии. И на мнении о нашей деятельности как области медицины в общем, и на отношении к врачам и специалистам этой отрасли в частности.
Пациент должен осознавать, что это — серьезное хирургическое вмешательство, что нужно готовиться к операции ответственно. Это разрезы, которые потом будут заживать, это необходимые реабилитационные действия.
Тем не менее пластическая хирургия сейчас — почти рядовая история. Женщины с довольно юного возраста знают, что есть вариант что-то в себе исправить, и этим при возможности пользуются. Хорошо это или плохо — такая распространенность пластики?
Можно было бы привести сравнение о распространении пластики в России и в европейских странах, но это уже другая история. Скажу одно, при нашей жизни вряд ли наступит переизбыток и шаговая доступность пластической хирургии. Нельзя сравнивать косметологические кабинеты, которых действительно сейчас много, с клиниками пластической хирургии и уровнем их оснащения и ответственности за результат.
Бывают ведь очень разные ситуации. На первом этапе моя главная задача как доктора — объяснить, что пациент получит в результате оперативного вмешательства. Потому что одно дело — когда ко мне приходит молоденькая девушка с гипотрофией молочной железы, у нее юношеские комплексы и действительно понятно, что ничего не вырастет само. А совсем другое дело — когда приходят после 25 лет и просят подтяжку лба. По медицинским показателям нет необходимости в таком вмешательстве в этом возрасте! Я даю время подумать. Если пациент к моменту второго приема все еще будет волноваться по поводу своей проблемы, тогда я его прооперирую.
Или, скажем, бывает такая генетически обусловленная вещь, как нависание верхних век. Да, здесь операция показана, и я точно знаю, что не испорчу, хорошо сделаю. Но это не жизненно необходимо.
Женщине приходится больше работать, чем мужчине, ведь нужно и достичь успеха, успевать заниматься домашним хозяйством и семьей. Как у вас получается совмещать?
Риторический вопрос, почему-то сложилось мнение, что работа и семья это трудно. На самом деле, если у вас любящий муж, уже взрослая дочь и любимое дело моей жизни, все гораздо легче и ничто не обременяет.
Есть народная мудрость: если не хочешь работать ни одного дня в своей жизни, выбери себе профессию по душе. Но и перегружать себя операциями я не стремлюсь, беру на себя ровно по своим физическим возможностям, потому что усталость — это отрицательные эмоции и потеря здравомыслия, а это плохо и для пациентов, и тем более для моей семьи. У меня есть основное хобби — моя работа. Когда ухожу в отпуск, то уже через два-три дня начинаю беспокоиться, хочется в клинику, познакомиться с новыми пациентами, почитать о новшествах в пластической хирургии. Мне это нравится. У моих пациентов практически не бывает осложнений, но ведь у каждого индивидуальные особенности.
Есть такие операции, когда надо к делу подойти творчески, найти своего рода идеал. Я — перфекционистка, люблю, когда мне удается достигнуть идеала. Это всегда особенный момент — когда приходит время снимать повязку и видишь прямой результат своей работы, видишь, что получилось хорошо, что пациентка довольна. Я всегда жду этого часа. При всем при этом, я, мой муж и дочь очень много времени проводим вместе. Муж — мастер спорта по стендовой стрельбе. Все вместе очень часто ездим на соревнования не только по России, но за рубеж. Пользуемся моментом, что дочери пока интересно с нами, но ей уже 15 лет, начинают появляться другие интересы. Ездим вместе отдыхать за границу, любим европейские государства, где есть на что посмотреть и чему поучиться.
Так что вот, у нас и работа, и семья — это наша счастливая жизнь. И мы ей очень довольны.
Я — перфекционистка, люблю, когда мне удается достигнуть идеала. Это всегда особенный момент — когда приходит время снимать повязку и видишь прямой результат своей работы, видишь, что получилось хорошо, что пациентка довольна. Я всегда жду этого часа.
Что для вас самой значит «женская красота» и нужно ли для этого вообще что-то радикально менять во внешности?
Знаете, порой встречаешь таких людей, у которых есть какие-то особенности на лице — но это совершенно неважно. Ты просто смотришь и влюбляешься в эту энергию, уверенность, какой-то внутренний свет. Когда входишь с человеком в контакт, когда тебе хорошо с ним и приятно, ты любишь его лицо со всеми недостатками. Потому что это — лицо бесконечно симпатичного тебе человека. Внешняя красота — от родителей, она есть в каждом человеке, только все ее видят по-своему и, поверьте, в основном все довольны.
С другой стороны, я — пластический хирург, у меня профессиональный взгляд на внешность. Что-то можно подправить, а кому-то это к лицу и совсем не старит. У меня мама, которую я люблю и хочу, чтобы она хорошо выглядела, дольше была молодой. Я вижу все возрастные изменения, и люблю каждую ее морщинку. Иногда предлагаю «Мам, давай тебе верхние веки сделаем?». А она смеется: «Меня все устраивает».
О выборе, естественности и счастье. Интервью с пластическим хирургом Вячеславом Арбатовым
Time Out поговорил с одним из ведущих специалистов в отрасли, пластическим хирургом клиники «Галактика» Вячеславом Арбатовым, о том, на какую операцию врач никогда не пойдет, о требовательности пациенток, и о том, как правильно выбрать доктора, если вы решились к нему обратиться.
