Завидный трек: «внимание брусника!»

Как прошло лето? 

Отлично, насыщенно и даже жестко. Я съехала от родителей, но толком не успела пожить отдельно: за это лето мы выступили на куче фестивалей, несколько раз сыграли в Москве с разным сетапом, участвовали в съемках для релизов, побывали в Петербурге и Тбилиси, сняли и выпустили клип, записали альбом — не лето, а ураган. 

И как тебе такая жизнь? 

Да кайф, так и хотела, мы все к этому стремились. Я обожаю концерты и вообще, кроме как на сцене выступать я не умею ничего и не хочу, если честно. Мне нравится смотреть людям в глаза, обниматься после концертов, чувствую в этом какое-то спокойствие. Даже записывать и сочинять песни мне не так нравится как исполнять и выступать. Я люблю, когда на меня смотрят, стоять в свете софитов, когда меня все снимают, а я такая вся классная стою и пою под вентилятором, мне нравится в этом жить.

Альбом называется «Неоднозначное», еще были «Неактуальное» и «Кажется». Эти полутона и неясность нетипичны для девчонки твоего возраста: в 20 обычно все понятно и ясно. Где твой юношеский максимализм? 

У меня это все рано закончилось, я лишнего слова не давала сказать преподавателями, качала права, скандалила — активная была девочка. Все детство со мной боролись: Соня, сядь; Соня, успокойся; Соня, закрой рот. Все было, но я выросла, возможно, слишком быстро, Не знаю почему я сегодня такая депрессивная женщина, которая все повидала. Молодость — это протест, активность и энергия через край, но у меня не так, и мне ок. Я чувствую свою «неважность», чувствую себя маленькой — я маленький человечек, и в масштабе Вселенной мое мнение, мысли и какая-то позиция ничего не значат. Люди так много разговаривают, сотрясают воздух, что-то заявляют, декларируют… А какой в этом вообще смысл, зачем? Пойдите лучше книжку почитайте, подумайте, вокруг посмотрите. Я как-то так всегда рассуждала, возможно, поэтому не могла подружиться с одноклассниками, сокурсниками, мне всегда казалось, что они занимаются какой-то фигней. 

А ты веришь в суперсилу музыки? 

Верю, конечно, потому что я ее испытывала много раз. Но у меня нормальная самооценка — я верю в себя, но не верю, что моя музыка завтра изменит мир. Я считаю, такая вера может ослепить, а этого не хотелось бы. Я, конечно, чувствую, что у меня получается: бюджеты, лейбл, концерты, фестивали. Конечно, я рада и уверена, что все дается не просто так, но отношусь к этому спокойно. 

Когда появились песни альбома «Неоднозначное»?

Большая часть –— новые, написанные в этом году — весной и летом. Только две того года: «Осень» я написала прошлой осенью, а «Верить дуракам» — прошлым летом. 

Как они появляются, как ты пишешь? 

Они пишутся, когда мне плохо. Когда ровно или хорошо, не до песен. «Безнаказанным», например, про то как меня бросили, не мы расстались, а именно бросили, и «Дурак» тоже — они обе прямо из этой боли и родились. 

Большинство песен написаны в состоянии аффекта, мне было тяжело и невесело — вот и написались. 

А когда ты поешь эти песни, что чувствуешь? 

Я не люблю оставлять себе что-то из прошлого, эмоциональные сувениры мне совершенно не нужны. Что было, то прошло. Я написала песню и таким образом избавилась, отпустила. И когда я пою, то проживаю из своей точки, не возвращаясь в прошлое. Когда я писала песню, конечно, хотела себя любимую пожалеть и все нехорошее из себя вылить, но сейчас это новый смысл, новая я и новое отношение. А что песня даст и скажет другим людям, я не знаю: как воспринимать и что брать из творчества, каждый решает сам. 

То есть знать, понимать, что ты вкладывала не нужно? 

Песня есть песня. Я не Дэвид Линч, да и Дэвида Линча понимают как хотят. И он не очень-то объясняется. Ну вот как услышали, так и отлично. Например «Проще улыбаться» практически все воспринимают как песню про расставание, хотя она про то, как на меня наорала училка. Ну и хорошо: я не хозяйка слов и смысла, я просто взяла слова и сложила их в песню, а что там найдет слушатель — его дело. Искусство тем и хорошо, что его можно интерпретировать. 

В «Дураке» легкая, игривая вокальная подача и мелодия резко контрастируют с сутью и текстом. 

Ага, я очень люблю так делать, мне кажется, что это лучше и точнее передает эмоцию. Когда все не так однозначно, лучше чувствуешь. Резкие слова, но мягким игривым голосом, приятная поп-мелодия, но тяжелый смысл. Да, люди расстаются, и это к лучшему. Просто все равно больно, обидно, но в итоге становится легко. Мне кажется это колко, хитро, но при этом не оскорбительно: полутона такие, когда человек сам достраивает картину, додумывает эмоциями. 

И никаких ожиданий от слушателя? 

Хотелось бы, чтобы в целом настроение и смысл песен типа «Про любовь», «Про осень» — были понятны. Но рассказывать, как слушать мою музыку, я считаю, не следует. 

Бывает что музыку и альбом окружает история, легенда, концепция. 

Ну в моем альбоме все довольно просто: любовь, расставание, несправедливость мира, грусть, радость, слезы. Что я могу добавить, чтобы слушатель потратил больше времени, вникая в смыслы? И зачем усложнять? Если меня спросят — я с радостью расскажу обо всем, но забивать эфир историями, что значит песня и что у меня случилось за последние полгода, пока я писала этот альбом, — ну уж нет. 

Ты с виду такая хрупкая, скромная и, кажется, тихая девушка. Но так крепко и уверенно управляешь группой, состоящей из парней. 

Вокруг меня всегда были сильные женщины, и никогда не было сильных мужчин, к сожалению. Так уж вышло, что в школе и вообще в жизни, женщины становились для меня примером, а мужчины — наоборот. И в голове сложилось, что женщина рулит, решает. Я думаю, это все сложилось из феминизма, моих детских травм и артистов, на которых я выросла. Да, на сцене, мне хочется себя показывать вот такую: маленькую, хрупкую, нежную — это настоящая я. Но если так вести себя в жизни, ничего не получится в нашем патриархальном мире. Когда ты четко проговариваешь, что хочешь, идешь к своим целям, жестко отстаивая свои границы, следуешь принципам, тогда все и получается. Я не считаю, что это как-то по-мужски, я считаю, это нормально. 

Как при этом оставаться наивной? 

Человек не может быть однозначным всегда, я наивная внутри и проявляю эту наивность на сцене. Мы все любим что-то живое, хрупкое, настоящее. Неинтересно наблюдать за человеком, у которого все ясно, классно, заточено и ровно. Сопереживание рождается, когда есть слом, ранка, и я рада, что могу ее показывать. Эта наивность — мой слом. Да я всех держу за жабры, управляю, командую, но при этом я наивная маленькая девочка, которая научилась жить так, чтобы ее не обижали. 

Чувствуешь себя взрослой? 

Если говорить о самостоятельности и способности брать ответственность за себя и свои действия — я уже почти взрослая. Думаю, быть взрослым — иметь возможность выбирать, каким ты хочешь быть –— наивным, дурацким, ранимым, несчастным, капризным — и могу это себе позволить. Я так обустроила свою жизнь, я имею право быть собой. При этом я могу и гаркнуть, и топнуть ножкой, и меня послушают. В общем, в своем понимании я взрослая, а если мы говорим об этом с точки зрения «опыт, тяжесть, груз и ответственность», то нет, я не взрослая. И не хотела бы такой, по крайней мере сейчас, становиться.

Не боишься, что музыка станет твоей работой? 

Я очень этого жду. Недавно прочитала фразу Чапель Рон (Chappell Roan): «Твоя музыка не процветает, когда у тебя все хорошо». И это чистая правда. Чем лучше мне самой, тем меньше песен я пишу. Меня не тянет к инструменту, мне сложнее сочинять. Когда мне классно, то и сказать нечего. Да никто и не будет слушать, как тебе классно, мне кажется. Мне точно пора делать из музыки профессию, потому что на страдании можно написать «Занавес» и другие песни, которые всем очень нравятся, но жить в этом тяжело. Я не хочу получить нервный срыв и закончить в психушке. Я хочу писать треки и делать это профессионально, а не так, чтобы песня была моим единственным спасением от разрушения себя. 

Как вы вообще работаете?

Я скидываю демку и референсы, которые как мне кажется имеют отношение к песне, возможно повлияли на меня или передают настроение. Это точка старта, от которой ребята отталкиваются и уже сами начинают крутить, играть и наворачивать. Туда я практически не лезу, ну если только мне что-то категорически не нравится. Но комментарии у меня, как у самого худшего заказчика в мире, типа: «Сделайте синтезатор подобрее» или просто «Сделайте красиво». Без ребят меня на альбом не хватило бы. В последний месяц работы я вообще не знала, что там — парни шуршали, трудились самостоятельно. Есть у меня такая роскошь, и парни большие молодцы. 

Аранжировки и музыка альбома очень разные: например, «Наив» очень нетипичная. Кто предложил драм-н-бэйс? 

Я села и говорю: «Чуваки, давайте сюда вот такое». И набитбоксила ритм такой ломаный. Я вообще делаю, как чувствую. Не бывает так: «“Занавес” залетела в соцсетях, давайте еще пять таких напишем, чтобы наверняка». Поэтому на альбоме все треки очень разные. Мне показалось что «Наив» просил вот этого ритма и этой аранжировки, песня их сама хотела.

Откуда куплет на английском в «Аквариуме»? 

Я выросла на англоязычной музыке, и в моей голове песни на английском звучат лучше. Потому что на русском языке сентиментальные глупости часто звучат кринжово и пошло, в общем — некрасиво . А вот на английском легко и изящно — простой язык для музыки и песен. Как-то раз мне было плохо, я написала и спела куплет — беззастенчиво, легко и от души. Кинула парням, они любят все нестандартное и сложное, и мы решили так оставить.

Зачем вам лейбл? Многие работают сами..  

Помощь, экспертиза и ресурсы. Меньше чем за год наши цифры выросли почти втрое, а ведь мы еще даже хит не написали. Съемки, фестивали, релизы, организация —  все делает лейбл, а я просто живу и пишу, мне никто не указывает, что делать — даже наоборот. Еще кажется важным, что это естественное, органичное сотрудничество — все стороны довольны и стараются изо всех сил. Никто не навязывается и не «делает мозги». Как бы сейчас не сглазить — сплюну!