Нефть (2007 год)

За пару лет до начала ХХ века нищий старатель Дэниел Плейнвью (Дэй-Льюис) упорно работает киркой в шахте. Он ищет золото и серебро, а находит нечто не менее ценное — нефть. Предприимчивый усач бурит скважины и хриплым утробным голосом разводит на грабительские контракты землевладельцев, — словом, организует добычу ресурса на широкую ногу. Однажды к нему приходит тщедушный юноша по имени Пол (Дэйноу), готовый за 500 долларов рассказать, что на его семейном участке кроются залежи черного золота. Плейнвью хватается за шанс разбогатеть по-настоящему. Он берет в охапку невесть откуда взявшегося сына (Фрэйзир) — от ответов на вопросы об отсутствующей жене Дэниел непрестанно уходит — и отправляется в захолустный Малый Бостон. Там Плейнвью быстро скупает всю землю в округе, ставит непременные вышки и качает, качает, качает.

Далее должна бы следовать классическая история о том, до какого морального падения доводит наращивание капиталов, но «Нефть» — совсем не «Гражданин Кейн» и не драйзеровский «Титан». Вместо рассказа о человеке, решившем сравняться с богом, выходит конфликт изначально аморального нефтедобытчика и священника-притворщика Илая (брата-близнеца того самого Пола, давшего герою наводку на Малый Бостон). Вместо традиционного мотива отречения от магната всех близких, режиссер Андерсон и актер Дэй-Льюис фиксируют путь человека, который отгораживается от мира. От Плейнвью попросту некому отрекаться. В романе Аптона Синклера «Нефть», сюжет которого был взят за основу фильма (оригинальное название — «И будет кровь») главным героем был сын-социалист, но здесь и он оказывается на втором плане.

На самом деле Пола Томаса Андерсона, прославленного «Ночами в стиле буги» и «Магнолией», почти не интересует, как меняется человек в процессе обогащения. Показателен начальный эпизод, в котором герой Дэй-Льюиса под визг и скрежет скрипок (за блестящий и точный саундтрек отвечает гитарист Radiohead Джонни Гринвуд) упрямо вылезает из шахтыи снова в нее проваливается. Кажется, будто он порожден и выращен самими недрами земли, и только он получает право в этинедра вгрызаться. Общепринятые нормы морали на него не распространяются. Они оказываются неприменимы и ко всемуфильму Андерсона — тот ведь доказывает, что не важно, в чем правда. Важно, в чьих она руках. Подобное кино о нефтедобычемог бы снять великий Терренс Малик. Как и в его картинах, людям тут вообще не место. Людская кровь тут не стоит ничего,особенно относительно крови самой земли. Единственный, кто выглядит в этих пейзажах уместным — сам Плейнвью, персонаж-глыба, каких в современном кино уже и не держат. «Я ненавижу почти всех людей», — произносит он в момент редкой искренности. Чувство возникает такое, словно его устами говорит сама земля. «Я — третье откровение!» — кричит он не менее аморальному и куда менее честному священнику Церкви третьего откровения. В эту секунду такая языческая религия выглядит куда более уместной, чем бесконечное замаливание грехов пополам с изгнанием демонов. «Ты — лжепророк!» — раз за разом повторяет он тому же священнику. Плейнвью при этом умалчивает о главном — в мире, где почти все определяет цена за баррель, единственным подлинным провозвестником будущего служит нефтяная вышка.