Волшебная флейта

Еще несколько лет назад в Москве все говорили о несовместимости европейской режиссуры и «Новой оперы„, бывшей “театром одного дирижера„ — основателя и главного идейного вдохновителя Евгения Колобова. Оказалось, ошибались. Покойный маэстро, без сомнения, питал интерес к тому, что творилось на западных сценах, но им и ограничивался.

После смерти Колобова в театре наступило тягостное затишье, но вдруг на афишах появилась модерновая “Норма„, а затем и нынешняя “Волшебная флейта„. Тенденция радостная — Москва с некоторым опозданием открывает для себя имена главных фигурантов мирового оперного сообщества. Правда, в случае с “Нормой» познание нового поначалу может вызвать отторжение — уж больно радикально обошлись с опусом Беллини режиссеры Йосси Виллер и Серджио Морабито. А вот достоинства моцартовской оперы Ахима Фрайера становятся очевидны с первых же мнут действия.

Собственно, никакого театра тут нет — есть цирк во всех своих видах и формах. По сцене снуют люди с размалеванными, как у клоунов, лицами, в самых невообразимых костюмах. Когда моцартовская партитура не требует от них пения, они орут, хмыкают, хнычут, канючат, гундосят, кривляются и плюются. Сказка разыграна с истинно буффонным шиком — вместо змея, который преследует принца Тамино в начале действия, Фрайер придумал поблескивающую латексом загогулину фаллической формы; вознесенная к колосникам Царица Ночи по ходу своей арии вырастает до невероятных размеров, обнажая из-под юбки дебелую ногу величиной с колонну московского особняка. Проявляются и политические аллюзии: добрый гений оперы Зарастро, наделенный внушительными усами, сильно смахивает на Сталина. Никакого двойного смыслового дна здесь нет: Фрайер просто глумится над тоталитарной властью с ужимками коверного. Три часа спектакля проходят весело — и если они не ощущаются как одно мгновенье, то лишь по вине музыкантов.

Спектакль гораздо приятнее смотреть, чем слушать. В погоне за Фрайером, требующим максимального раскрепощения на сцене, певцам надо не пропустить ни единой ноты — в результате ни одному из них не удается ни то, ни другое. Моцартовский стиль для российских вокалистов вообще головная боль, без помощи дирижера им не обойтись. Но, увы, музыкальный руководитель постановки эстонец Эри Клас ведет действие со спокойствием вагоновожатого, которому важно прибыть из точки А в точку B в строго назначенное время. Может, когда на апрельскую серию спектаклей за пульт встанет Анатолий Гусь, дела пойдут веселей?