Скрытый клинок (2004 год)

Небогатый самурай Катагири живет скромной и скучной жизнью расквартированного в провинции офицера. Кровавые и увлекательные междоусобицы канули в прошлое, а воцарение прозападной династии империалиста Мейдзи еще не произошло. Но дух грядущих перемен уже чувствуется: прибывший из столицы инструктор обучает гарнизон палить из пушки, старики проклинают варварские нововведения, а молодые самураи (неслыханное дело!) заботятся не от том, как умереть в бою с достаточно суровым выражением лица, а ровно об обратном — как бы выжить. Сам Катагири мудро держится середины: в бой не рвется, но и о тренировках не забывает (между делом сообщается, что герой — умелый фехтовальщик), с простолюдинами добр — но не до мезальянса, клану предан — но без самоотречения. Так что, когда начальство велит герою взять меч и ликвидировать своего старого приятеля Хазаму, вляпавшегося в какой-то реформистский заговор, он хоть и понурившись, но идет рубить друга в капусту. Не забыв, впрочем, предварительно справиться у сенсея о технике секретного удара «скрытый клинок».Этот кровавый конфликт долга и чувств здорово напоминает «Сумрачного самурая», прошлый фильм Ямады. И сумрачный герой, стоящий уже вполоборота к старым традициям, и время действия — канун реформации Мейдзи, и схема сценария (сперва примеры милосердия героя, его предчувствие перемен — в конце концов катарсис сабельного боя), даже грязновато-серая гамма застиранных кимоно и мутных рисовых полей — все то же самое. Нетерпеливому европейцу это покажется закрывшим тему самоповтором. Но в масштабе творческого пути режиссера Ямады две похожие картины подряд не более чем два первых эпизода новой саги. Старая, 47-серийная (!) кинокомедия о фольклорном герое Тора-сан, длилась почти 13 лет. Потом были четыре фильма о школьниках («Гакко-1», «Гакко-2», «Гакко-3», «Гакко-4»). И только выйдя на пенсию из съемочных помещений «Сётику», одной из четырех японских студий-мейджоров, Ямада стал делать то, что нравится самому: тямбара — кино о самураях. Его Ямада снимает не только с душой, но и с умом — с психологизмом, вскрывая социальные язвы и сомневаясь в правильности самурайского кодекса «бусидо». Было время, эта критическая позиция считалась даже модной — в середине 1960-х. Как раз тогда молодого Йоджи оторвали от игр с «новой волной» и приставили к Тора-конвейеру. Понимаете?