Абсент

Македонец с воландовской внешностью Иван Поповски ставит в Москве изысканные спектакли, балансирующие на грани жанров. Премьера его «Абсента» состоялась весной 2005 года в театре Елены Камбуровой, далеко от театрального центра столицы. Видимо, поэтому СМИ обошли спектакль своим вниманием. Концерт-галлюцинация — так Поповски определяет жанр постановки — начинается с перформанса: зрителей провожают в зал по узкому коридору, освещенному зеленоватым светом; из всех гримерок, ниш и закутков выглядывают музыканты. Они играют и поют, повсюду мерцают бокалы и бутылки с бутафорским ядовито-зеленым зельем. Даже бабушка-вахтер в таком интерьере напоминает Любительницу абсента Пикассо. Кажется, атмосфера кабаре, сгущаясь, приближается к консистенции полынного напитка.

Крохотная вытянутая двухъярусная сцена вплотную прижата к нескольким зрительским рядам — Поповски весьма искусно организует это неудобное пространство. На балконе за полупрозрачной занавесью играют музыканты, а внизу за столиками бара в фривольных позах сидят, а то и лежат ниц четыре девушки — очевидно, они уже отведали 70-градусного эликсира. Они поочередно приподнимаются, поют на французском, а потом вновь падают без сил. В программке подробно перечисляются все звучащие со сцены песни, но Поповски убедительно просит зрителей не пытаться вникнуть в их содержание и вообще забыть на время спектакля французский язык, доверившись самой атмосфере парижских кафе позапрошлого века. Ее режиссер создает из сочетания баловства, призывной распущенности, стилизаций под ретро и почти кинематографических приемов, напоминающих съемку через фильтры, размывающие контуры. В мизансценах то и дело угадываются сюжеты и композиции картин Тулуз-Лотрека, Ван Гога, Дега и Пикассо. Неуравновешенное состояние нетрезвой женщины, разгульной и тоскующей, Поповски передает, выстраивая сумбурную череду печальных песен, шаловливых сцен и медленных гулких вокализов.

Апофеоз абсентного буйства — лазерное шоу, которое Поповски устраивает в крохотном зале, раздвигая пространство и создавая у зрителей иллюзию головокружительного опьянения. В клубах театрального дыма два горизонтальных луча с ядовито-зеленым светом проходят сквозь и над зрителями — режиссер как будто погружает публику в огромный изумрудный бокал; разводы искусственных облаков оживают от любого движения.

Поповски сдал незаметный экзамен — взялся за опасный декадентский материал, который, казалось, сам исподволь подталкивал его к пропасти пошлости. Сплавил эклектичный, разностильный набор в цельную композицию, одновременно атмосферную и доступную для понимания. И незамеченность этого успеха на данный момент объясняется только одним фактором: театральным журналистам было лень ехать к Камбуровой в Хамовники.