Китай, вперед!

Как и обозначено в названии выставки, Китай рвется вперед, побеждая числом и умением, в том числе и на художественных фронтах. Стремительно восходящие звезды, настолько яркие, что мир готов учить их сложные имена десятками, сказочные цены на аукционах, высокое качество работ, происходящее, согласно святым для марксистов доктринам, из удивительного количества.

Объективные обстоятельства, помноженные на субъективные — Китай и все, что там происходит, не может выйти из моды просто потому, что ничего подобного этому чуду и его сногсшибательным масштабам просто нет — по крайней мере, в пределах нашей планеты.
Подавляет и размах — в победах и несчастьях. В искусстве, как везде, громадье планов — пока мы вяло мечтаем об одном музее современного искусства, в Поднебесной собираются строить сотни.

Вторая за короткий период выставка китайского искусства — теперь в ЦУМе — включает работы всех звезд и множество близких нам, можно сказать родных, сюжетов. Все-таки долго шли мы одним соцреалистическим путем, и свое сильнодействующее искусство китайские товарищи строят на нашей общей мифологии, неутомимо обрабатывая образы любимых руководителей партии и правительства, вездесущую идеологическую рекламу и новые бедствия, которые заступают на место старых.

Застрявшие в социализме с уже совсем бесчеловечным капиталистическим лицом, художники бодро отрабатывают темы, недавно (и, кажется, ненадолго) перешедшие у нас в разряд исторических. Только вместо Ленина и Брежнева у них все еще актуальный и узнаваемый Мао: есть и романтичный «Ветер перемен» от Гао Зенгли, и едва ли не самое знаменитое изображение мифологического лидера, произведенное со времен Уорхола — совершенно хулиганское, в виде сисястой, хвостатой, носатой «мисс Мао» братьев Гао. Недаром в последний раз их работы показывали у нас вместе с отечественными нонконформистами под общим названием соц-арт.

Лихо выстроенные параллели, конечно, прихрамывают на обе ноги: прошлое у нас похоже, настоящее и будущее — гораздо меньше, да и интерес к модернизации и жертвам, которые теперь уже она требует от народа, у китайцев проявляется сильнее. Фотографии Хан Бинга «Нувориши ведут за собой людей. Театр модернизации» — рассказ о нравах, похожих настолько, что их можно принять за иллюстрацию московского экономического чуда силами таджикских работ, судьбою которых у нас никто вроде и не интересуется. Фантастические города на фотографиях Вэнг Пейджуна производят и на взирающих на них нежных девочек на снимках, и на зрителей сильное впечатление — то, что строится у нас, тоже может потрясти, но уж больно нефотогенично. Не вдохновляют наших живописцев и разгоны маршей несогласных — в отличие от Шенг Ки, изображающего трагедию на площади Тяньаньмэнь.

Роднит нас и трогательное внимание властей к тонким художественным материям. Правда, проблемы с цензурой у китайских художников от наших отличаются примерно в той же степени, что и их искусство. Жестоковыйные власти стоят на охране политических принципов и верховенства единственной правящей партии, а не оберегают тонкие чувства граждан, теряющих душевный покой при посещении выставок. На выставку не попала картина Хуанг Яна «Китайская татуировка Шан-Шуи» с изображением Мао с каллиграфическим пейзажем на лице — ее запретили « вывозить за пределы страны и экспонировать где бы то ни было». Это вторая попытка — работу уже не пустили во Францию в мае, но другие, анонимные физиономии с нанесенными на них пейзажами на выставке будут — к разочарованию зрителя, в очередной раз надеющегося, что нож цензуры нашел нечто действительно криминальное.