Каменный ангел
О спектакле
Пьесу Марины Цветаевой поставили как метафизический фарс, но переборщили и с тем и с другим.
Ученик Анатолия Васильева и нынешний главный режиссер театра Игорь Яцко всерьез взялся за освоение простаивавшего ранее (если не считать закрытых репетиций и крымовского «Демона») зала «Глобус».
Здесь зрители сидят вокруг сцены в несколько ярусов, а действие способно строиться не только по горизонтали, но и по вертикали. И если в шекспировском «Кориолане», предыдущем спектакле Яцко, вертикаль была больше спецэффектом, то теперь это обдуманная позиция.
История, в которой прелестную девушку соблазняет Амур, оставляет ее с ребенком, но та не гибнет, а попадает в руки Богоматери с низким голосом и звездным плащом, задает четкую иерархию всех духовных сил. Легкомысленный и ненадежный кудрявый Амур, ворожащая в деревянной ванне с лепестками роз, похожая на гадалку Венера, деловая, склонная к надрыву Богородица, намертво замершая с возведенными к небу руками, — эти силы роятся и кружатся вокруг несчастной девушки и ее светлой души. А на канате вниз и вверх ездит главный гарант стабильности мироздания — Каменный ангел, точь-в-точь такой же, как на символе театра.
Роскошные костюмы, виртуозно скопированные с ренессансных картин жесты и позы, самобытная колокольная музыка скрашивают размазанное на шесть картин вычурное зрелище, но ненадолго. Может, стоило внимательнее отнестись к предупреждению Цветаевой: «Каменный ангел на деревенской площади, из-за которого невесты бросают женихов, жены — мужей, вся любовь — всю любовь, из-за которого все топились, травились, постригались, а он стоял… Другого действия, кажется, не было».