Нирвана (2008 год)

Печальная, с медицинским образованием москвичка Алиса (Ольга Сутулова), чтобы избавиться от вялотекущей столичной депрессии переезжает в Петербург («город жесткий, на костях стоит»). Заселяется в декадентский сквот с протекающими трехметровыми потолками и отваливающимися барочными барельефами, устраивается делать уколы старушкам.

Удачно социализуется, переспав с соседом — вороватым любителем деревенской природы Валерой Мертвым (Артур Смольянинов) — и закорешившись с его плотно сидящей на специальных препаратах подружкой, барменшей из ближайшего транспритона Вэл (Маша Шалаева).

Фильмы о наркотиках для нового российского кино теперь уже не новость. Это доходчивые, понятные картины, пропагандирующие вечную истину «не сиди — убьет», проводить которые стоит скорее по классу социальной рекламы, чем киноискусства. «Нирвана» — другое дело.

Режиссер-дебютант Игорь Волошин в приступе экспериментаторства насадил вялый сюжет о любви, предательстве и наркотиках на иглу кислотных костюмов, чрезвычайно резвого монтажа и ревуще-модного саундтрека. Автор явно испытывает огромное удовольствие только от того, что может украсить звуковую дорожку своего первого фильма композицией Joy Divison. Бюджет позволяет. И вся «Нирвана» буквально искрит от желания сделать «круто», фильм пропитан радостью предоставившихся возможностей. Шкалят датчики. В гостиную драгдилера, сыгранного Михаилом Евлановым, загнаны сгоревший линкольн и живой Олег Гаркуша, который исполняет крохотную роль застегнутого на все пуговицы злодейского прислужника. Проезд мимо проституток смотрится как реклама нижнего белья для несуществующих в природе фетишистов. Сильнейшее впечатление производят также питерские милиционеры в голубых обтягивающих сорочках с коротким рукавом: околыши фуражек светятся в огнях рейва, профили точь-в-точь как у балабановского капитана Журова.

Мир, в котором Волошин разыгрывает свою наркодраму, словно перенес ядерную войну, после которой выжили только эмо-тинейджеры и расфуфыренные аниме-косплееры, затянутые в синий и лимонный латекс, накрутившие вавилоны на голове, раскрашенные как пасхальные яйца. Впечатленные формальной стороной фильма критики даже поспешили обозвать «Нирвану» киберпанком. Но киберпанк, как, впрочем, и наркотики, Волошина мало интересует. Намного меньше, чем проезд вокруг кафедрального собора двух мотоциклисток в рогатых шлемах. Форма у Волошина не то чтобы превращается в содержание, она его искупает. Возможно, главное достижение «Нирваны» в том, что наконец нам явлен метод решения вечных сценарных проблем отечественного кино. Все просто — нужно четче ставить задачу перед костюмером.