Иван Васильев

Три года назад он победил на Московском международном конкурсе артистов балета — а ему было шестнадцать.

Он тогда учился в белорусской школе, и худрук минского балета Валентин Елизарьев так хотел во что бы то ни стало удержать танцовщика в стране, что выдал еще школьнику дебют в главной роли «Дон Кихота». Невысокий, крепко сложенный мальчишка вышел тогда на сцену с ухмылкой победителя, выписывал в воздухе ногами совершенно невозможные финты и так прихватывал свою партнершу (в два с половиной раза его старше и в десять раз в балетной иерархии «знатнее»), что женщина выглядела изумленной мужским вниманием. Дебют был триумфальный, к дебюту прилагались белорусские миллионы и позиция премьера в театре — но после недолгих размышлений Иван отправился в московский Большой театр, куда его позвали на работу сразу после конкурса.

Ни дня в кордебалете — нарушение всех священных правил, требующих, чтобы даже самый одаренный новичок хотя бы год походил по сцене с пикой в «Баядерке» или подержал канделябр в «Щелкунчике». Васильев же и в Большом прежде всего закрепил за собой «Дон Кихота» — и начал собирать коллекцию героических ролей. С принцами в Большом всегда было все в порядке, а вот воинов в последнее время серьезная нехватка — и Васильев занял нишу, сказал «мое». В воспроизведенном Михаилом Мессерером «Класс-концерте» Асафа Мессерера, лихом параде всей труппы Большого, получил из рук постановщика ту партию, что когда-то танцевал его однофамилец Владимир Васильев. И под восторженные вопли зала продемонстрировал фирменный «васильевский» трюк — «флажок». Повел в бой пиратов в «Корсаре» и наступающих на французскую столицу революционеров в «Пламени Парижа». И на недавних гастролях взял и главную военную партию театра — стал Спартаком.

Фрагменты записей всех этих ролей покажут на вечере в Бахрушинском, что организует «Общество друзей Большого балета». А еще — Актеона, что принес победу на конкурсе, и ехидного «Умирающего лебедя» в постановке Раду Поклитару, где под надрывную музыку вовсе не птичка складывается в убийственной печали, а фланирует по сцене горделивый бомж. Ну, и конечно, Васильев будет отвечать на вопросы публики. Можно его, например, спросить, надолго ли он в Большом задержится. Потому что даже наш главный театр выглядит для него только стартовой площадкой. Впереди Европа и Америка.