Это свободный мир (2007 год)

Формально «Это» — история профессионального успеха и карьерного роста.

Уволенная и обсчитанная начальниками лондонская рекрутерша Анжела (эффектная женщина с лицом Азии Ардженто и в леопардовом пальто) придумывает открыть собственную контору по трудоустройству острабайтеров в Англии. Действуя быстро и без лицензии, она открывает офис на заднем дворе лондонского паба, а для прикрытия ставит рядом ларек с сосиками. Вскоре один из клиентов сообщает Анжеле приятную правду — оказывается, несмотря на УК, нелегальных иммигрантов можно сотнями ввозить в страну и при случае закатывать в бетон — ничего за это не будет. Через несколько недель, когда работодатель кинет Анжелино агентство на сорок тысяч фунтов, эта информация придется очень кстати.

Кена Лоуча иногда называют последним режиссером соцреализма и, наверное, достаточно огласить это определение, чтобы убить прокат фильма, который и так показывают почти подпольно. Однако в свете Обамы, писем Ходорковского и карателей из отделов кадров левацкие манифесты становятся актуальны. К тому же «Свободный мир» — это увлекательная драма (если вы, конечно, любите смотреть кино про живых людей и их неоплаченные счета), сделанная в совершенно народном, доступном, по-хорошему телевизионном формате (как и все английские режиссеры-шестидесятники, Лоуч долго работал на BBC).

Сценарные ходы, за которые постоянный соавтор Лоуча Пол Ловерти, кстати, получил награду в Венеции, просты и точны, как строфы Маяковского. Хорошая поначалу Анжела запросто спит с рабочим-поляком, приятным пареньком в смешных трусах, рискуя многим, привечает у себя семью иранцев-беженцев, а ее подруга-компаньонка, разумеется, чернокожая. Но все эти прогрессивные качества не помешают ей в финале брать взятки у несчастных украинских нелегалов. Конфликт между чувствами и реальностью очевиден.

Возмущенный голос режиссера звучит из глоток пролетариата. Скрытые за черными масками поляки (тут есть и криминальный поворот) доступно описывают условия на рабочих местах, а отец героини, энергичный дедок в рабочей кепке, сжав кулаки, возмущенно выговаривает: «Мы положили жизнь на то, чтоб эти времена кончились навсегда!» При этом фатальная трагедия Анжелы, перемолотой жерновами капиталистического производства, рассказана достаточно отстраненным и будничным тоном — чтобы мы не вздумали сочувствовать героине, превратившейся из хорошей трудовой женщины в прапорщика классовой войны и суку без комплексов, но задумались о политэкономических причинах этого превращения. Смело, товарищи!