Владимир Ашкенази

Ашкенази — один из тех музыкантов, биография которых могла бы послужить хорошим сценарием для байопика. В ней есть все составляющие успеха и великолепная внутренняя динамика. Вот уже более сорока лет Ашкенази — в первом ряду ньюсмейкеров от классической музыки, и не благодаря скандалам и экстравагантным выходкам, а исключительно из-за своих музыкальных достижений — что, учитывая стремление академической индустрии существовать по законам шоу-бизнеса, само по себе удивительно. Назвать его отечественным исполнителем было бы некоторым преувеличением, так как российский этап его карьеры довольно краток: родившись в Горьком в семье джазового пианиста Давида Ашкенази, в 18 лет он блеснул на престижнейшем конкурсе им. Шопена в Варшаве, а в 25 — на конкурсе Чайковского в Москве, где ему была присуждена первая премия. Уже на следующий год он эмигрировал в Великобританию — открыв внушительный список советских невозвращенцев, прорывавшихся на Запад после конкурсных побед, — и с тех пор превратился в гражданина мира. К смене столетий он уже стал не только пианистом «первого калибра», но и чрезвычайно востребованным дирижером, внимания которого добиваются крупнейшие оркестры по обе стороны Атлантики. И надо сказать, предпочитает приезжать в Москву именно во второй своей ипостаси.

С одной стороны, немного обидно: на Западе имя Ашкенази-пианиста практически ассоциируется с эталонными интерпретациями Рахманинова, Шостаковича и Прокофьева. С другой — Ашкенази-дирижер всегда умел удивлять пресыщенную московскую публику, предлагая ей не разлюли-хиты из «золотого фонда», а весьма редкие и всегда очень сложные симфонические опусы. Года четыре назад вместе с оркестром Большого театра он не без труда одолел редко исполняемую Альпийскую симфонию Рихарда Штрауса. В новый приезд это будет еще более сложная программа, на сей раз — вместе с Национальным филармоническим оркестром России, готовым на любые репертуарные эскапады. В первом отделении — Пятая симфония Сибелиуса, так не похожая на другие сочинения величественного финского автора — без нордического благостного спокойствия, а, наоборот, с изломанными гармониями, сложнейшими сочетаниями тембров и путаной драматургией. Во втором — настоящий tour de force как для оркестра, так и для публики — опус «На пороге светлого мира» Вячеслава Артемова, свято чтущего традиции отечественного композиторского авангарда. Впрочем, Владимир Ашкенази никогда не искал для себя легких путей, именно так, на преодолении стереотипов и клише, строя свою карьеру.