Богдан Титомир

Я встретился в первый раз с Богданом лично в его сквоте на Бронной.

Он тогда превращался из рэпера в доброго доктора Хауса, положительного героя. Тема песен: X-love, слишком большая любовь, которой он стремился поделиться с людьми.

Надо ли говорить, что в середине 90-х центр Москвы охватила экстезийная лихорадка. Секс, счастье и любовь под хаус и таблетки — вот главный тренд тогдашних 90-х.
Иван Салмаксов, некоронованный король диско-андерграунда (за ним участие в «Гагарин-party» и «Мобиле-party», исторических вехах отечественного dance-движения), тогда сообщил мне, что собирается делать проект с Богданом Титомиром. «Ваня, зачем он тебе нужен? Хочешь “делать как он”?» — спрашивал я. «Ты не понимаешь,— сердился Салмаксов, который был прирожденным бизнесменом, — нам нужен реальный прорыв, о нас должны узнать массы. Телевидение и радио должны пропагандировать нас. Нам нужна рейв-олюция! А с кем мне работать, с Огурцовым, что ли?» (Огурцов — настоящая фамилия Лемоха, бывшего партнера Титомира по «Кар-Мэн».) Иван и уговорил меня на встречу с Титомиром.

Историческая сходка произошла в сквоте Титомира — первый съезд рейв-олюционеров. Там все было крайне аляповато: черные ткани, качели (либо подвешенный гамак, уже не помню точно), приглушенный свет…

По-моему, из этого тогда ничего путного не вышло. Богдан, пытавшийся зарегистрировать слово «рейв» и устроить гигантскую дискотеку в Театре Советской армии, как нам казалось, вел себя как беспардонный авантюрист. Теперь-то стало понятно, что это была просто поза или, скорее, миссия артиста — талантливого и разностороннего, который с большим трудом завоевывал свое место на отечественной сцене. Он всегда работал на стыке соула, хип-хопа и хауса. Всегда был отчаянным негодяем, таким белым ниггером, умевшим всегда вовремя поймать конъюнктуру. Я слышал его где-то год назад в клубе «Джусто. Баня. Душ». На меня нахлынуло теплое чувство ностальгии: это был хороший живой фанк, и старые торчки, излечившиеся от иллюзии собственной молодости, успевшие обзавестись деньгами, домами и семьями, смешно пританцовывали. Господи, но сколько же молодежи было тогда на танцполе!