Манга

Фильм Петра Хазизова снят (как
говорит он сам) по рецептам
японских комиксов манга, хотя,
конечно, правильнее тут было
бы говорить об аниме японской анимации. Как это выглядит
напрактике? Как воспитанный покемон, который вертится, пищит,
блестит чешуей но термоядерными зарядами не плюется.

Залог безобидности этого монстра его целевая аудитория:
фильм рассчитан на неискушенную аудиторию старшего школьного возраста. Соответственно,
сюжет тут нехитер, но намеренно
запутан: молодой негодяй в красной гоночной кожанке импульсивно ворует велики и автомагнитолы, угоняет спортивные машины
и волочится за девушкой с обложки
(Петина); очаровательная деталь герой обладает экстраординарной способностью становиться
невидимым. Девушка, в свою очередь, наделена отличной фигурой
и богатой мамой. Она ужинает
в правильных кафе с крашеным
интеллектуалом по имени Алик
и ни черта не понимает ни в чем (ну разумеется она же модель).
Крайняя инфантильность содержания дополняется чрезвычайной вычурностью формы.
Ни кадра в простоте: от таких ракурсов голова закружилась бы даже у Родченко. Как говорят сами
создатели, Манга снят с точки
зрения Кинг-Конга (почему не Годзиллы?), хотя в половине эпизодов можно смело говорить
об обычной таксе. Яркие мертвенные интерьеры модных квартир
выглядят как не самая удачная
смесь магазина IKEA с каким-нибудь шоу-румом с Фрунзенской
набережной. Городские сцены
вполне похожи на работы оператора Кристофера Дойла (до того
как он познакомился с Кар-Ваем).
А все актеры младше 20 лет говорят с такими интонациями, словно они врут родителям, что не курили пять минут назад в подъезде.

Впрочем, те недостатки, которые есть у Манги, являются лишь
недостатками российского кино-
производства вообще: от фильмов, скажем, Киоси Куросавы (по японским понятиям модный
и качественный нью-вейв) фильм
Хазизова отличается лишь отсутствием дизайнерских костюмов,
некоторой оголтелостью сценографии и относительным отсутствием псевдофилософской подоплеки. За последнее режиссеру
хочется сказать отдельное спасибо: смотреть, как умный Алик
сочиняет эссе об инстинктах, гораздо легче, чем слушать рассуждения японских студентов об экзистенции.