Тюльпан (2008 год)

Казахская деревня, запрятанная глубоко в степи. Люди целыми днями пасут скот, чтят народные обряды и пытаются заниматься продолжением рода. У только что вернувшегося из армии Асхата (Асхат Кучинчереков) последнее выходит не очень — единственная в округе девушка по имени Тюльпан слишком много о себе мнит. А без жены Асхату по местным обычаям не светит ничего.

Можно себе представить, почему «Тюльпан» Сергея Дворцевого, получивший в Каннах приз программы «Особый взгляд», все-таки выходит в прокат, пусть и с опозданием на целых два года. Наметившаяся в последнее время у режиссеров-документалистов тенденция снимать кино игровое (и таким образом стирать между ними границы) — взять хотя бы «Воробья» Шиллера или «Счастье мое» Лозницы — действительно позволяет снять с полки залежавшийся материал и по-новому на него взглянуть. Вот только если у тех же Шиллера с Лозницей получилось кино, в общем и целом, художественное, то дебют Дворцевого по форме и содержанию все равно тяготеет к документалистике. Во многом дело в злоупотреблении местной флорой и фауной, которой весь фильм упрямо любуется камера польки Иоланты Дылевской. Кроме того, в кадре в реальном времени казахи принимают роды у овцы (первого ягненка спасти не удается, зато получается откачать второго). На заднем плане осел спаривается в степи с ослицей, пока на переднем пацаненок играется с палочкой. Казахам с их любовными неурядицами тут намеренно отводится минимум места — во многом потому, что Дворцевой, по его собственному признанию, часами снимал статичные планы, ожидая пока в кадр вдруг зайдет какое-нибудь парнокопытное. После этого понятно, за что «Тюльпан» наградили в Каннах: такие режиссерские методы сами по себе предполагают возвращение кинематографу его врожденного, первоначального свойства — заставать жизнь врасплох. И ведь действительно застает, хитрец, — степенно входят в кадр ишаки, тычутся носом в пустой бидон, без сценария и умысла рождая посреди степи комедию положений.