Фаберже. Утраченный и обретенный

Когда пять лет назад аукционный дом Sotheby’s объявил о распродаже собранной Форбсом коллекции изделий Фаберже, перед страной встала задача: вернуть сокровища на многострадальную родину.

На амбразуру кинулся Вексельберг, в одночасье добавивший свое имя к символической цепочке Фаберже — Романовы — Форбс. Теперь наш отечественный капиталист, а не чужеземный эксплуататор, владелец девяти из пятидесяти яиц, изготовленных по императорским заказам (больше — десять — лишь в Оружейной палате Московского Кремля), и множества других изящных вещиц: кучи крошечных яичек-брелоков, подвесок, печаток, чернильных приборов, ваз, табакерок, рамочек, спичечниц.

С тех пор каждому западному антиквару (даже в кризис) все грезится образ Вексельберга, зато отдельным провинциальным жителям удалось, не выезжая за пределы родного края, полюбоваться на знаменитые драгоценности. А вексельберговский фонд «Связь времен» потихоньку все прикупал и прикупал подобное к подобному. До собственного музея, как мечталось, пока далеко, зато теперь яйца показывают не в специализирующемся на подобной продукции Кремле, а в Музее изобразительных искусств — в отделе, правда, личных коллекций. Действительно личная — была и остается.

Среди двух сотен предметов, которые будут представлены на выставке, есть скромные и роскошные, изящные дамские вещицы и сложные сооружения, напоминающие детские игрушки. Но не в бриллиантах, нефритах и изысканной работе дело. Яйца Фаберже — больше чем пасхальные яйца. Это (в буквальном смысле) самые дорогие воспоминания о стране, которую потеряли, символ отечественного размаха, российской фирменной, осыпанной бриллиантами роскоши. Фаберже досталась не только ювелирная слава: не всякому бренду удается прекратить существование столь кровавой историей с участием юных наследников императорского дома.