Отцы и сыновья

Признаваясь в любви к Тургеневу, режиссер Леонид Хейфец не стал сам делать инсценировку его программного романа о конфликте поколений, а предпочел поставить пьесу ирландского драматурга Брайана Фрила «Отцы и сыновья», позаимствовавшего у Тургенева только сюжет. Фрил любит русскую классику, а особенно Чехова, которого много переводил и писал собственные пьесы по его мотивам. Базаров, Кирсановы, Одинцова, Фенечка — хрестоматийные тургеневские герои — превратились у него в типичных чеховских очаровательных и ранимых «недотеп», которые и в делах всегда обмануты, и в любви безответны.

Новую сцену на Сретенке художник Владимир Арефьев превратил в широкую деревянную веранду, уставленную цветочными горшками, чайными столами, уютными креслами. Ее пересекает неглубокий светлый, чуть журчащий ручеек. Такой же, как и текущая вдоль его берега жизнь. Мысли всех поголовно обитателей этого рая — от хозяев до слуг — заняты романами, или воспоминаниями о прошедшей любви, или ожиданиями новой. Актеры «Маяковки» играют их легко, любуясь своими персонажами и только слегка мило над ними подтрунивая. Немудрено, что двое вернувшихся из столицы молодых красавчиков сразу стали эпицентром новых любовных бурь. Нигилизм и для Евгения Базарова, и для Аркадия Кирсанова — удобная «страшилка», чтобы старших подразнить и внимание дам привлечь. Стоит им остаться наедине, как они принимаются составлять список местных красоток, которых надо успеть окрутить за каникулы. Сергей Беляев играет Базарова самоуверенным обаятельным юнцом-волокитой, избалованным родительской любовью, восторгами университетских друзей и педагогов настолько, что позволяет себе презирать «эти нюни». На самом же деле он в них купается. Нагло ухлестывает и за будущей женой хозяина дома, и за его прислугой, и за вдовой-аристократкой. Флирт для него — способ самоутверждения, секс — физиология, чужие разбитые сердца — трофеи. По неопытности Евгений не готов к отказу. Впервые услышанное «нет» потрясает его настолько, что он вдруг безоговорочно принимает «правила» старого мира, над которыми прежде смеялся: признается в любви, соглашается участвовать в дуэли в защиту чести, бросается спасать чужие жизни от эпидемии холеры. Все неумело, но достойно. Его ранняя смерть разрушит навсегда покой дома у ручья.

Намеренно неспешный, нескрываемо сентиментальный спектакль Хейфеца о том, что юные Базаровы всех времен считают за подвиг переступать, — о чувствах, своих и чужих, способность ценить которые и делает человека взрослым. И никакого конфликта поколений…

Иллюстрация: Сергей Петров