Переводчица (2005 год)

Переводчица Сильвия Брум (Николь Кидман) работает в ООН на благо мира во всем мире. Зайдя как-то вечером в радиорубку штаб-квартиры, Сильвия слышит из лежащих на столе наушников зловещий шепот на одной ей известном диалекте матобо: двое заговорщиков (бог знает, зачем они полезли к микрофону) планируют прикончить кого-то третьего. В панике Сильвия спешит домой, стуча каблучками по гулким лестницам пустого здания. На следующий день, вспугнутая страшным преследователем в черном Мерсе и догадкой о личности будущей жертвы, она докладывает обо всем службе безопасности. К Сильвии приставляют печального агента Тобина Келлера (Шон Пенн). Но он ей почему-то не верит.

Дальше зрителя ожидает тугой клубок черноиммигрантских интриг, фотографии африканских беспорядков и стремительно раскручивающийся маховик политического заговора. Режиссер Сидней Поллак, снявший свой главный фильм Из Африки (1985) как жаркую кенийскую пастораль, а лучший (Три дня кондора, 1975) в жанре холодного политического триллера, вернулся в режиссуру проторенной дорожкой. Шесть лет сплошного продюсирования, видимо, убедили его: то, что было хорошо 1020 лет назад, прокатит и сейчас. Оно бы и прокатило. В конце концов, Поллаку прекрасно удается превращать офисные коридоры в плацдармы невидимого фронта, Николь Кидман одинаково хороша и с дерматиновой папочкой, и с пистолетом, а Шон Пенн всегда беспроигрышно смотрелся в роли побитого жизнью, но не сломленного мужчины средних лет (агент Келлер безутешно горюет об удравшей с другим и разбившейся в автокатастрофе жене). Но твердые кирпичи жанровых штампов, слагающие лабиринт Переводчицы вполне, кстати, запутанный, скреплены не цементным раствором злободневной актуальности, а жирным кремом политической благообразности.

Два главных ориентира Переводчицы это Африка и ООН. На Черный континент давно махнули рукой все сверхдержавы, даже США. О его реальной жизни никто уже ничего не знает достоверно, так что все сказанное об Африке легко принять за чистую монету. К примеру, вымышленное государство Матобо названо по имени национального парка в Зимбабве (представьте себе фильм о геноциде в Приокско-террасной Республике). Якобы всесильная ООН следит сегодня за мировой справедливостью не эффективнее, чем Лига Наций во время Второй мировой. Так политический контекст происходящего в фильме становится не то чтобы неактуальным, но отлакированным до полного исчезновения правдивых деталей. Поступки отважной переводчицы тоже не очень правдоподобны. Какой мститель в здравом уме будет уповать на высшую справедливость Гаагского трибунала, а потому отведет пистолет от жирного диктатора, врага народа, написавшего вредную книжку и косвенно виновного в гибели его семьи?

Ружье, висевшее на стене в первом акте, в последнем прорастает лавровыми ветвями. Злодей переводит дух, главная героиня остается в дураках. Политический триллер, бывший когда-то крепким жанровым кино без иллюзий, превратился в шитый лыком агитпроп. Загнанных лошадей пристреливают, не так ли?

Николь Кидман хочет залезть в головы к детям

Шон Пенн: “Меня никогда не соблазняла карьера”