Иэн Браун

В Москву едет Король обезьян.

Как-то так получилось, что под «She Bangs the Drums» я в первый раз потрахался, «Waterfall» стала первой песней, которую я научился играть на гитаре, а под «Don’t Stop» впервые съел экстези. Пару лет спустя с рецензии на альбом «The World is Yours» началась моя журналистская карьера. Потом как-то, чтобы побороть страх перед полетом, за неимением лучшего я натрескался кодеином, и песня «On Track» звучала у меня на репите, пока я чесался в кресле самолета. Даже в туалете, когда не получается пописать, я проигрываю в голове журчащую фа-диез из вступления к той же «Waterfall».

Все это было бы очень личной историей, если бы не моя уверенность в том, что таких, как я, — несколько десятков миллионов. Творчество Иэна Брауна незаметно и незаменимо стало элементом триады Sex-Drugs-Rock and Roll в жизни огромного числа британцев и британофилов. Безусловно, есть звезды и покрупнее, куда круче и куда легендарнее, просто он — последний по времени.

Да, Иэн Браун последний по-настоящему влиятельный персонаж британской рок-сцены и по большому счету — один из последних популярных новаторов. Даже памятуя о гении Йорка, популярности братьев Галлахер и авторитете Алборна… все они лепили куличи из песка, насыпанного Брауном. Иными словами, если они — герои своего времени, то Браун уже в 1988 году делал девяностые и работал в конечном итоге на будущее — на брит-поп.

В музыке «Stone Roses» были не только танцевальный драйв, радостное жизнелюбие, полное восторга от свежего утра и химикатов в крови, не только хитроумные звуковые решения и постмодернистская ирония — в ней был колоссальный объединяющий импульс, в котором, наверное, и состоит главная прелесть поп-музыки.

В итоге он стал неотделим от современной британской культуры, и его тенор слышится за каждым из ее многочисленных темных уголков. В разговорах о MDMA-дискурсе, в книгах Уэлша и Хорнби, в фильмах Райта и Уинтерботтома, в обзоре любого диска танцевальной инди-музыки. Дебютная пластинка «Stone Roses» в прошлом году к двадцатилетнему юбилею получила ворох наград и первых мест, а сам Браун был признан NME «Богоподобным гением» (sic!), получив соответствующий сертификат.

В этом отношении даже не очень важно, что великой дебютной пластинкой и эпохальным концертом на Spike Island в мае 1990 года по большому счету ограничивается список побед Брауна: второй альбом был «уже не тот» и не смог сделать группу лидером брит-попа, ощущение «мы круче U2» развалило «Stone Roses», а сольная карьера Брауна не сказать чтобы проходит гладко. Более того — Короля обезьян угораздило вляпаться в российский кинематограф: его первый приезд в Россию проходил в рамках презентации фильма «Параграф 78», куда он написал саундтрек.

Но с него, наверное, хватит подвигов. Владелец Factory Records и клуба Haçienda Тони Уилсон так писал о манчестерских восьмидесятых, сравнивая родной город с Флоренцией Ренессанса: «Жить в то время было уже радостью, но быть молодым — вот что было настоящим подарком». Все так, только Браун на вопрос о возможности реюниона «Stone Roses» сказал, что, даже если у него кончатся последние деньги, он предпочтет чистить ботинки на улице. Прав он. Склонность к некрофилии всегда заканчивается плохо, а прошлое можно любить, оставляя его в прошлом. Хватит и того, что на концертах он поет песни тех героических лет.