Одинокий мужчина (2009 год)

По замыслу режиссера депрессивный, а на вид меланхоличный английский джентльмен в белой рубашке и именном пиджаке (Колин Ферт) вот уже девятый месяц переживает гибель любовника (Мэтью Гуд), с которым провел вместе 16 лет — побольше, чем некоторые гетеросексуальные пары.

Джентльмен давно живет в Америке, преподает литературу в университете, заливает горе сингл молтом и занюхивает его терьерами (к ужасу окружающих). Он практически совершенен, все хотят с ним жить, дружить или хотя бы переспать (ни одной сцены секса в фильме при этом нет). Но сам герой думает об одном — как бы поэстетичней покончить с собой.

Литературная основа режиссерского дебюта Тома Форда (кино снято на личные деньги кутюрье) — роман Кристофера Айшервуда, прогрессивная книжка из 1960-х (действие происходит в разгар Карибского кризиса), утверждающая, грубо говоря, что гей — точно такой же человек, как и не гей. Времена изменились, доказывать равноправие больше не надо, и Форд идет дальше и одновременно назад.

Обычный университетский денди превращается у него в античного полубога — совершенного, вежливого, проникающего в суть вещей (периодически героя накрывают психоделические флешбэки) и с грустью следующего дорогой, предначертанной высшими силами. Это до неприличия стандартная и старомодно-сектантская концепция гей-кино (при всем уважении к ее деликатному операторскому решению) — см., например, «Мой личный штат Айдахо» Ван Сента. Чтобы ее поддержать, Форду приходится внести кое-какие изменения в сценарий. Во-первых, драматичная сцена, в которой родственники погибшего друга жестоко отказывают cкорбному герою в праве присутствовать на похоронах, полностью придумана самим режиссером — в книге он сам не едет на погребение из смешанных чувств самодовольства, горя и смущения. Во-вторых, фаталистский финал, намекающий на то, что гей-интеллектуал слишком хорош для этого мира — в книге человечество готово было примирится с таким эталонным мужчиной.

Более того, в сценарии полно комических моментов (мистер Совершенство выбегает из туалета со спущенными штанами, запутывается в спальнике, подвергается домогательствам пьяной подруги детства). Помноженные на режиссерский пафос, эти случаи превращают фильм в неплохой водевиль. Особенно смешно выглядит резонерское заявление героя во время лекции, когда его слова о том, что были еще на свете и другие угнетаемые меньшинства, кроме евреев, вызывает взрыв беззвучных охов среди мускулистых брюнетов из первого ряда и одобрительное подмигивание юного битника в ангорском свитере со второго.