Серьезный человек (2009 год)

Преподаватель физики Ларри Гопник живет с женой и двумя детьми в типовом коттедже посреди превращенных в газон прерий Миннесоты в окружении таких же как он еврейских интеллигентов (исключение — сосед справа, зловещий англо-саксонский реднек). Время — сочные 1960-е: соседка слева загорает топлес, сын вместо уроков иврита слушает на транзисторе Джефферсон Эйрплейн и до ватных ног убивается купленной у одноклассника травой. Внезапно приходит цорес — супруга сообщает от намерении уйти к другу семьи, мерзкому Саю Эйблману, требует ритуального развода — гет — и выставляет Ларри в мотель, корейский студент-троечник пытается занести конвертик, вопрос о продлении ставки в университете подвисает, антенна телевизора не работает, дочь мечтает сделать ринопластику, сумасшедший брат не выходит из ванной. А на носу еще бар-мицва сына Дэнни. Ошалевший препод объясняет аудитории принцип неопределенности Гезенберга, а сам думает: «За что?». Измучившись сомнениями, физик ищет аудиенции у ребе Маршака. Но у ребе занято.

Комический пересказ братьями Коэнами истории Иова, которого Господь на спор проверял на прочность (и это не единственная ветхозаветная аллюзия в фильме), является, вообще-то, энциклопедией еврейской жизни на Среднем Западе, ни более ни менее. Культурный ландшафт, на фоне которого страдает Ларри (или наоборот, духовные искания (страдания) героя тут являются фоном для бытописания?), восстановлен Коэнами по воспоминаниям их собственного детства в Сент-Луисе. Но нас, разумеется, больше интересует не еврейский анекдот размером с квартал, а старые проклятые вопросы, терзающие Ларри Гопника. Почему Хашем («имя» на иврите, понятно чье) покинул меня? Чем я заслужил такое? Есть ли Он вообще? Иудаизм не предлагает жизни после смерти, так что все это актуально для Ларри здесь и сейчас. Но ответа нет. Как нет и той силы, которая контролировала бы жизнь злосчастного профессора — хорошее начинает происходить так же внезапно и необъяснимо, как и плохое. И все-таки чудо возможно — нищий духом, неспособный даже прочесть отрывок из Торы укурок Дэнни Гопник, шатаясь, запросто входит в пыльный кабинет к цадику, где получает не только давно утерянные 20 долларов, но и хиппанское напутствие любить и быть хорошим. А с Богом — ну как с частицами у Гейзенберга: измерить нельзя, ничего не понятно, но отвечать в конце семестра придется.