Онегин

Борис Эйфман привозит на «Золотую маску» своего “Онегина».

Онегин, Ленский и Гремин бухают в 1991 году. Эпоха обозначена точно: на видеоэкране мелькают Ельцин у Белого дома и «Лебединое озеро». Никаких там крепостных девок и фраков — век ХХ, новая реальность. Ленский — неприкаянный рок-певец, Гремин — спецназовец, Онегин — пока непонятно что в алой рубахе. Во втором акте Ленский, понятно, будет трупом (который Онегин будет таскать на себе в кошмарном сне), Гремин превратится в инвалида в результате теракта и приобретет повадки как у связанных с криминалом вождей «афганцев», а Онегин станет новым русским. Не поручусь за впечатление от хореографии (Александр Сергеевич был человеком с юмором), но если бы Пушкин увидел на Онегине этот малиновый пиджак — он бы точно Эйфмана на дуэль вызвал. На шести шагах. И лишились бы мы кого-нибудь — или поэта, или хореографа.

Все те, кто, как экспертный совет «Золотой маски» (выдвинувший на национальную премию спектакль целиком, хореографа и Олега Габышева, которому досталась заглавная роль), ценят хореографию Бориса Эйфмана, и в этот раз найдут любимые ходы, штрихи и па. Обличение гламура — перед столичным балом Татьяну причесывают и припудривают, превращая из деревенской обитательницы в светскую львицу. Обязательный реквием — сцены похорон у Эйфмана всегда получаются так, что залюбуешься, тут очень эффектное прощание с Ленским. Мужские дуэты, как всегда, настолько выразительнее женских, что смысл сюжета меняется, и становится понятно, что девушки в этой жизни мужчинам только мешают в разрешении сердечных страстей. У молодых людей есть какие-то идеалы, жизненные устремления — а девицы ластятся как мартовские кошки (особенно Ольга — готова на все и сразу), и вообще все беды от них, противных. При этом страсть у мужчин припорошена агрессией — и на сцене возникает не какая-нибудь унылая дуэль в романтическом духе, а горячая поножовщина, Онегин Ленского зарезает в гопнической драке. (В предфинальной сцене второго сна Онегина «лишний человек» будет мечтать, чтобы то же самое с ним сделал Гремин — надо ли напоминать, что нож — отличный фрейдистский символ?)

«Онегин» — завершающая часть трилогии Эйфмана, посвященной русской литературной классике. До того были «Анна Каренина» и «Чайка». Можно, наверное, надеяться, что Эйфман закроет тему и начнет сочинять балеты на оригинальные сюжеты. И кладбищенских сторожей больше не будет волновать странный вентиляторный гул в могилах великих писателей.