Поп (2010 год)

Летом 1941 года, во время победоносного наступления немецких танковых частей на СССР, тишайший батюшка Александр Ионин (Сергей Маковецкий) переводится из своего латвийского прихода в окрестности Чудского озера (символическая деталь). Там, в крохотном селе Закаты, ему придется окормлять стариков, баб и ребятишек в рамках Псковской православной миссии — неоднозначного предприятия, организованного (об этом до сих пор идут споры) не то Розенбергом, не то Берией — то ли для пропаганды, то ли для шпионажа.

Впрочем, что бы там ни задумывалось в верхах, у режиссера Владимира Хотиненко дело обходится без двойной игры. Его отец Александр, прекрасно понимая двусмысленность и шаткость своего положения, печется исключительно о нуждах прихожан — к которым относятся и голодающие узники ближайшего лагеря для советских военнопленных. Загнав за колючую проволоку не один воз муки и шерстяных носков, приютив у себя в избе целый выводок беспризорников (в том числе и евреев), Ионин демонстративно отказывается служить молебен за здравие Гитлера, бросается с Библией на вешателей и, дожив до прихода советских войск, смиренно встречает людей в голубых фуражках.

Жизнь доброго, но несгибаемого православного священника — история во всех отношениях поучительная и душеполезная, только назвать ее хорошей драмой не позволяет одно обстоятельство: Хотиненко оказывается совершенно неспособным изобразить то самое безбожное Зло, ужасам и соблазнам которого ежеминутно противостоит его добрый батюшка. Казалось бы, уж русский-то режиссер как никто другой должен чувствовать зловещую тяжесть беспредельной власти и понимать природу немотивированной жестокости! Но вот, не чувствует… Немцы, коммунисты, да и вообще вся деревня Закаты — это натуральный кукольный домик, вертеп, населенный солдатами, петрушками и крестьянами (показательно, что все события фильма — начиная от партизанских терактов и кончая крестным ходом — происходят в пределах прямой видимости церковных куполов). Оккупанты показаны с огульным гротеском «Боевых киносборников», совершенно в духе «матка-млеко-кура-яйки»; примерно такими же жизнерадостными дебилами выглядят и советские безбожники, а главный антагонист — советский милиционер, легко и непринужденно переодевшийся в форму полицая, невыразителен, как жеваная бумага.

Все это сильно снижает макабрический эффект отдельных находок режиссера: дойку мертвой коровы, например. Но поразительным образом именно эта картонная опереточность обстоятельств и придает фильму простое человеческое измерение, превращая его из частной и несколько тенденциозной истории православного героя в общую метафору. Поп — не поп, верующий или атеист — тут, в общем-то, уже не важно. Положение Ионина, зажатого между своими и чужими палачами, — это положение любого нормального человека при любом, наверное, правительстве. Действительно, картина знакомая: ходят клоуны с автоматами, к чему-то призывают, чего-то требуют — а завтра на них уже другая форма и все наоборот. Так что за уютной православной буколикой и несколько карикатурным оканьем отца Александра виднеется, не скрываясь, явно проскользнувшая мимо продюсеров мысль о том, что выбор у человека, как правило, небольшой: или ты просто с людьми, или (так в фильме) с милиционерами.