О фильме
Актеры
Рецензия на фильм
Эстетствующий кинолюбитель Макс Утесов (Гарик Харламов), из-за невостребованности в индустрии числящийся шестеркой у видеопиратов в законе, на пару с приятелем-охламоном (Петр Винс) получает от невоздержанного босса (Александр Балуев) задание: доставить на оцифровку негативы отечественных блокбастеров, выдвинутых на премию «Самый лучший фильм России». С нехитрой миссией начинающие флибустьеры не справляются: во время пере-возки пленки сгорают; не остается ничего, кроме как самим переснять «Стиляг», «Тараса Бульбу» и прочие заметные русские фильмы, вышедшие со времен «Самого лучшего фильма-2» и существовавшие, видимо, лишь в единственном экземпляре.
Начинаясь с несколько неожиданной сцены кровавого убиения «товарищем Лениным» невинного солдатика, очередная часть пародийных гастролей Сomedy Club на территории кинопроизводства, как понятно по синопсису, быстро скатывается в вольный пересказ «Перемотки» Мишеля Гондри. Вряд ли, впрочем, француз предполагал, что его сентиментальный сюжет об очумелых ручках киноманов из видеопроката будет задействован для того, чтобы высвободить скрытый комедийный потенциал «Кандагара». Кроме того, Харламов и компания с энтузиазмом елозят задом по вырытым посреди типового микрорайона михалковским окопам, подрезают крылья «Черной молнии» и, богу помолясь, прорубают во льду прорубь крестообразной формы. Похоже на то, что к третьей серии идеологи «СЛФ» окончательно переориентировались с аудитории своего телевизионного шоу на публику еще более простодушную: мелькающие в камео Сергей Зверев и Тарзан шутят над собой сами (конечно же, очень тактично), почти все более-менее узнаваемые резиденты Comedy Club, кроме Харламова, от участия воздержались, а любимый в народе за рекламу «Толстяка» Александр Семчев и вовсе получил полноценную роль. Что ж, затейливыми не были и первые две фильма, но они, по крайней мере (причем как мало что другое в нулевых), болезненно точно демонстрировали умосостояние поколения, в этих самых нулевых взрослевшего — и по большому счету променявшего свою потенциальную общность на гашиш, стендап-комедию и теорию малых дел; поколения, отказавшегося как от протеста против старших, так и от взаимодействия с ними, а свое отношение к их невеликим достижениям сумевшего сформулировать лишь в формате осмеяния. Во что превратит беспощадную русскую пародию дальнейшее упрощение, по-хорошему, страшно даже представить.
