Холостые выстрелы (2010 год)

Томмазо (Риккардо Скамарчио) возвращается из Рима в родной Лечче с намерением не только сообщить своей патриархальной семье о том, что факультет экономики давно брошен в пользу литинститута, но и признаться в нетрадиционной ориентации. Но стоит родственникам собраться на ужин, как с гей-исповедью начинающего писателя опережает его старший брат Антонио. Услышав о сексуальных предпочтениях первенца, отец семейства валится с инфарктом. Чтобы не свести папу в могилу, Томмазо приходится браться за семейный бизнес — макаронную фабрику — и притворяться нормальным мужиком.

Еще в юности осевший в Италии турок Ферзан Озпетек прославился, когда первый же его фильм «Турецкая баня» был отобран в каннский конкурс — не столько в силу выдающихся достоинств, сколько за счет удачного попадания в только народившуюся волну увлечения больших фестивалей ориенталистикой и мотивами глобализации (итальянские герои «Турецкой бани», оседая в Стамбуле, совершали путь, прямо противоположный пройденному режиссером). Как и почти все последующие фильмы Озпетека, которого теперь из главных кинофорумов привечает разве что Венеция, «Холостые выстрелы» — легкомысленная многофигурная композиция, каждый из участников которой так или иначе жаждет счастья в собственном его понимании — а обретает его исключительно на авторских условиях. В «Выстрелах» Озпетек наряду с привычной толерантностью (проблемы сексуальной идентификации мучают его героев уже второе десятилетие) учит своих персонажей прислушиваться к себе, а для убедительности ниспосылает им на головы не только множественные камин-ауты, но и такие трагикомические наказания, как визит четырех карикатурных столичных геев, суицид через переедание сладкого и обязательное рассечение застарелых фамильных ран. За кадром приторно заливается то банджо, то, прости господи, Baccara (сопровождающая, разумеется, купания заезжих педерастов), в кадре же простые итальянцы к собственному недоумению оборачиваются героями альмодоварообразного фарса. Озпетеку, впрочем, недостает ни цинизма, ни наглости раннего Альмодовара, похороны у него обязаны плавно перетечь в свадьбу, а каждый нервный срыв — оказаться предтечей сентиментального откровения. В общем, неудивительно, что пытающийся опубликовать свой первый роман Томмазо, чье литературное творчество, судя по всему, проповедует те же простые ценности, что дороги режиссеру, получает от издательства категоричный отказ.