Федра. Золотой Колос

В интерпретации известного экспериментатора Андрея Жолдака "Федра" классициста Жана Расина обросла современным текстом, а само действие перенеслось в середину ХХ века. Сложносочиненное произведение харьковского радикала включает в себя игры с пространством и временем, жанрами и стилями и даже попытку перевести действие с театрального языка на кинематографический.

Спектакль начинается с мышей. На большом экране над сценой (на который затем будут проецироваться крупные планы актеров) над белыми красноглазыми зверьками проводят опыты, подводя к их лапкам проводки с током. Такой же дергающейся, как от электрического разряда, будет весь спектакль героиня Марии Мироновой, жена советского партийца Вера Ивановна, которая сошла с ума от любви к мальчику и вообразила себя Федрой.

Жолдак приготовил многослойный пирог, в котором одно событие имеет несколько значений, а актер может играть по несколько ролей. Так, мальчик-даун (Евгений Ткачук) оборачивается то расиновским Ипполитом, то современным официантом, то бандитом.

Но мозаичная структура спектакля не распадается, и "Федра" не выглядит чередой номеров. Сочиняет ли Жолдак кроссворд, разгадывает ли уравнение с несколькими неизвестными — его актеры аккумулируют на сцене такой заряд энергии, связанной с неуправляемыми силами внутри человека, что напряжения хватает от начала действия до самого финала. К которому зритель рискует испытать на себе практически те же ощущения, что мыши на экране.