Золушка

Ее не было на сцене полтора года — и пошли слухи, что все, больше и не будет, вместо спектакля Юрия Посохова воскресят версию Ростислава Захарова.

Слух был очень логичным — следуя моде, театр возвращается к советским версиям постановок (в будущем сезоне вместо радикальной, веселой и отчаянной
«Ромео и Джульетты» Раду Поклитару возобновят чугунный
спектакль Юрия Григоровича). И нелинейно-сложная, изысканная, да еще посвященная лагерной судьбе возлюбленной Сергея Прокофьева, эта «Золушка» явно обречена. В общем, раз ее все-таки поставили в июле в репертуар — тем, кто не видел, стоит обязательно выбраться на спектакль, другого шанса может и не быть.
Балет Юрия Посохова (когда-то танцовщик Большого театра, ныне главный балетмейстер в Сан-Франциско, один из самых занятных современных неоклассических хореографов) начинается с того, что на маленькой планетке (этакий астероид, напоминающийо рисунках к «Маленькому принцу») живет сказочник и сочиняет свои истории. А его служанка, Пташка, наводит на планетке
порядок и метлой разгоняет надоедливых ворон, чтоб не мешали творцу. Одна из сказок — о Золушке, и девушка просится у автора в эту сказку. И падает на Землю,
где, разумеется, молодящаяся Мачеха, две очкообразные сестренки и — в перспективе — Принц.

Вот это «предисловие» и есть посвящение жене Прокофьева, неосторожно приехавшей из Америки в Москву и угодившей в лагеря, «Пташка» — это ее домашнее прозвище. Больше о реальности 30—40-х ничто в балете не напомнит — это все-таки сказка.
И Золушка танцует с Метлой (на Земле это уже не орудие для уборки, а долговязый молодой человек со встрепанной шевелюрой, во время танца у него из волос
сыплется мусор). Исподтишка наблюдает, как пухлые сестрицы берут уроки классического балета (их учитель не очень-то заботится об успехах бездарных учениц, он мнит себя Нижинским и все этак складывает ручки над головой, как Видение розы). Получает письмо-риглашение на бал (роль феи тут играет сказочник, заботящийся о своей подопечной, и он лично привозит ей послание, прокатившись на велосипеде по небу).
И, конечно же, получает свой бал. Ну и, разумеется, с бала сбегает. В третьем акте туфельку беглянки предложат примерить и Марии Каллас, и Марлен Дитрих — но запомнятся вам не только сюжетные хохмы, но и отточенная графика массовых сцен. В этой «Золушке» много воздуха — народ не толпится душно на сцене, но легко движется, перестраивается, в каждую секунду предъявляя новую картинку, одна лучше другой. И если вы не устроите овацию кордебалету лошадок (отличные девицы с гривами и хвостами, а вы что думали,
друзья Принца пешком Золушку ищут?) — то водруженная на ро-яль и гневно накреняющаяся над посланцами Мария Каллас вас точно впечатлит.