Ж. Оффенбах “Сказки Гофмана”

Сначала автор хотел ставить свою оперу в одном парижском театре. Потом перехотел и собрался в другом, но тот другой разорился. Тогда автор решил, что будет делать оперу в Вене. Но тут директор еще одного парижского театра уговорил автора сделать оперу по месту жительства. Потом началась работа над оперой. Много раз переделывали либретто. Два или три раза менялся состав исполнителей. Соответственно этому менялась и музыка, и практически каждый номер оперы делался в двух или трех вариантах. Умер один из либреттистов. Потом начались репетиции, прекратились и начались вновь. А тут и автор умер. Его семья попросила другого автора дописать то, что не успел покойный. Тот сделал. Но на генеральной репетиции все решили, что один акт оперы играть не будут вовсе. Но там был один мотивчик, ставший впоследствии популярным, который жалко было терять, поэтому его «запихнули» в другой акт, который остался. Потом оперу — в уже измененном виде — решили сыграть в Вене, но на втором представлении в театре разразился пожар, и здание сгорело дотла, похоронив заодно и часть зрителей. Вскоре умер второй либреттист, а его сын предложил сделать новую редакцию оперы, посему в некоторых местах изменилась не только музыка, но и сюжет. А потом опера зажила долгой и счастливой сценической жизнью, если не считать того факта, что почти для каждой новой постановки делается своя редакция, поскольку канонической авторской версии не существует (автор, напомним, умер, не дожив до премьеры).

История создания «Сказок Гофмана» напоминает бесконечный дурной сон, но она магически перекликается с духом главного героя, которому посвятил свое произведение Жак Оффенбах, — чудака, романтика и эксцентрика Карла Теодора Амадея Гофмана. Призрачный, причудливый и гротескный мир его литературных опусов, ставших манифестами романтизма, аукнулся не только в музыке, но и в судьбе ее создателя. «Сказки Гофмана» — едва ли не единственная из классических опер с многосюжетной композицией. Каждый акт — новая история и новая влюбленность безудержного поэта: сначала про любовь к механической кукле Олимпии, которую Гофман принимает за живую, затем — к умирающей певице Антонии, далее — к коварной куртизанке Джульетте, которая с легкостью обвела его вокруг пальца. По краям — сцены в кабачке некоего Лютера в Нюрнберге, где поэт, напивающийся до положения риз, и вспоминает эти три истории, мучаясь и рефлексируя. Конец у оперы, впрочем, оптимистический — в алкогольном притоне появляется Муза, которая с серьезностью психотерапевта убеждает Гофмана бросить амуры и заняться литературным творчеством, что откроет ему путь к славе и признанию. «Сказки Гофмана» — абсолютный подарок для любого режиссера (и столь же абсолютная головная боль для дирижера — попробуй разобраться во всех существующих версиях оперы!) и tour de force для певцов. Исполнитель партии Гофмана, помимо блестящего вокала и крепких верхних нот, должен обладать прямо-таки нечеловеческой выдержкой, чтобы дойти живым до пятого акта, где его и наставит на путь истинный Муза. То же самое касается и баса, исполняющего роль злого гения — пакостного антипода Гофмана, который в каждом акте появляется в новом обличье и под новым именем. Наконец, немногие сопрано отваживаются на роль четырех (!) героинь, которые столь же непохожи друг на друга, как времена года: гротескной в своей кукольности Олимпии, хрупкой и лирической Антонии, обольстительной femme fatale Джульетты и высокомерной и легкомысленной Стеллы, последней пассии Гофмана, появляющейся в финале. Но Московской филармонии, кажется, удалось собрать команду смелых, которая воздаст должное сочинению Оффенбаха.

Гофмана споет мексиканец Артуро Чакон-Круз — молодой, ретивый, с истинно латинскими красками в голосе. В его многочисленных возлюбленных перевоплотится американская дива Лора Клейкомб, нежно любимая московскими меломанами за нежные краски в голосе, ошеломительные верхние ноты и тонкость в обращении с любой музыкой. Злодеев сыграет импозантный английский бас-баритон Эндрю Фостер-Уильямс, а роль друга-спутника Гофмана во всех его злоключениях, а заодно и Музы в финале споет статная шведская примадонна Малена Эрнман — да-да, вы не ошиблись, та самая, которая приезжала в Москву на «Евровидение» в мае, а сейчас решила предстать в основном своем амплуа — оперной исполнительницы с серьезным послужным списком. Весь этот пестрый ансамбль обещает свести воедино французский маэстро Лоран Кампеллоне.