Тот, кто получает пощечины

Главный режиссер Государственного академического русского театра имени М. Ю. Лермонтова Рубен Андриасян принял участие в постановке пьесы, которую глубоко и искренне ненавидит. Получилось вполне душевно.

Еще лет пять назад легендарный актер алматинской сцены Юрий Померанцев попытался убедить Андриасяна поставить "Тот, кто получает пощечины" Леонида Андреева, но натолкнулся на однозначное сопротивление режиссера. Тогда началась атака на Игоря Пискунова. Если помните, вполне успешный телережиссер вдруг решил для души поставить спектакль в театре. Получил карт-бланш, собрал звездный состав и наделал немало шума оригинальным прочтением "Танго" Мрожека. Вот после этого Померанцев и стал обрабатывать Пискунова. Спектакль рождался в муках почти два года, актеры с режиссером дружно зашли в тупик, и в итоге для оперативного вмешательства был все-таки призван Андриасян.

По собственному признанию Пискунова, в его спектакле была желчь, яд, нервы – все что угодно, только не любовь. Да и откуда было взяться этой райской птице? Андреев, работая над пьесой, задумывал своеобразный памфлет, обличающий обывательщину. Тогда, в 1915 году, в самый разгар Первой мировой войны, казалось, что вся жизнь, само человечество должны измениться, очиститься от пошлости и банального расчета. Критики и литературоведы видят Андреева чуть ли не на баррикадах – в борьбе за идеалы красоты и искусства. Андриасян же настроен скептически: "Все дело в том, что сам Андреев, будучи уже в возрасте, полюбил молоденькую девушку, она ему отказала. Вот он и выплеснул всю желчь в пьесу. А я желчных пьес не люблю".

Вот поэтому Андриасян практически написал новую пьесу, причем самым кощунственным образом был даже помилован один из героев. Свое решение режиссер обосновал просто: дескать, у господина Андреева в финале три трупа на двух страницах текста, чего не бывает даже в индийских фильмах, и зрители бы просто попадали с кресел от хохота при таком раскладе. Финал и так достаточно натянут и может порадовать разве что самые утонченно-садистские души – умирание дуплетом на качелях выглядит как-то по-клоунски нелепо.

Сюжет таков: все действующие лица – артисты цирка. Красавице Консуэле нравится Альфред, но она собирается замуж за барона, чему несказанно рад папа. Клоун Тот, обреченный по роду занятий вечно получать пощечины, и здесь остается в дураках – он не может открыться Консуэле в своей любви и не может смириться с браком по расчету, с окончанием артистической карьеры своей любимицы.

Алматинские критики так достаточно препарировали спектакль. На самом деле зритель получил хорошее, добротное зрелище со звездным составом Лермонтовки: трепетная Настя Темкина, Геннадий Балаев, Татьяна Банченко. Правда, Андриасян был за то, чтобы роль Тота играл бы более молодой актер, что сделало бы развитие событий более логичным. Но Пискунов решил иначе.

В любом случае, каждый актер на сцене похож на пульсирующий нерв, разрывающийся между шумным весельем на публике и глубоко запрятанной болью в душе. Это впечатление добавляет постоянное ощущение цирка, словно, если раздвинуть задник сцены, то действительно взгляду предстанет арена, и артисты не успеют спрятать свои чувства и переживания от публики. Гармонично дополняют спектакль и вкрапленные в действие номера клоунов на авансцене.

Единственный минус актерского ансамбля: из него полностью выпадают Альфред и барон, соответственно, первый – возлюбленный, второй – жених главной героини. Если весь спектакль замешан на любви, то этих двух явно никто не любит – ни режиссеры, ни даже актеры, их играющие. Они похожи на два вполне бесцветных пятна на сцене, особенно на фоне остальных актерских работ. Впрочем, это скорее камень не в огород актеров, а реплика, обращенная к режиссерам.