РНО п/у М. Плетнева

Формат совместного выступления двух живых легенд — дирижера и скрипача — заставляет вспомнить филармонических завсегдатаев старые добрые времена: концерт симфонического оркестра, солист и дирижер, по одному крупному музыкальному опусу на каждое отделение и — ничего более. Коротко и ясно — в девять вечера дело близится к завершению, и все довольные расходятся по домам. В то же время этот вечер, такой формальный и консервативно сделанный, имеет все основания стать гвоздем сезона: программа столь подходит исполнителям и они сами столь подходят друг другу, что успех практически неизбежен.

И Плетнев, и Кремер — музыканты одной формации: они никогда не заигрывают с публикой, не ищут легкого успеха, досконально погружены в музыку и с равнодушием взирают на образовавшуюся за долгие годы карьеры суету вокруг них и армию фанатичных почитателей. Гидон Кремер, параллельно с сольной деятельностью руководящий созданным им же оркестром «Кремерата Балтика», увлечен новейшей музыкой и постоянно заказывает ныне живущим композиторам новые сочинения. Михаил Плетнев, к современности в принципе равнодушный, предпочитает искать свежие впечатления в редкой музыке ушедших веков — двадцатого и особенно девятнадцатого. В эту встречу со своим прибалтийским коллегой Плетнев, на первый взгляд, «перетянул» его в прошлое — в программе Шуман и Чайковский. На самом деле скрипичныйконцерт Шумана, почти не исполняющийся ни в России, ни даже в немецкоязычных странах, — своеобразное ноу-хау Кремера, много лет назад «раскопавшего» это произведение и вернувшего его в концертную практику. Симфония «Манфред» Чайковского, о которой, как о Синей птице, можно сказать, что все о ней наслышаны, но никто в глаза не видел, — это уже «конек» Плетнева и Российского национального оркестра: когда РНО появился двадцать лет назад, «Манфред» стал одним из его безусловных хитов и спустя два десятилетия хитом и остался. И пусть критики клеймят шумановский концерт как произведение второго, если не третьего ряда в наследии композитора и пусть пеняют Чайковскому на рыхлую форму его «Манфреда» и отсутствие шлягерных мелодий — Кремер и Плетнев сделают из этих двух сочинений самую прекрасную музыку на свете.