О фильме
Рецензия на фильм
В незапамятные времена правители империи Эшерон, заполучив маску, дающую власть над всем сущим, развернули полноценный геноцид по отношению к древним народам Хайбории. Потом пришли варвары, перебили эшеронцев, разбили маску и растащили ее кусочки по свету. Один из них оказался спрятан как раз в той деревне, где спустя века с помощью кесарева сечения, сделанного отцом (Рон Перлман) прямо на поле брани, появился на свет маленький Конан. Стоило мальчику подрасти и научиться гроздьями рубить головы врагам, на деревню напали слуги злого воителя Халара (Стивен Лэнг), убили отца Конана и при помощи халаровой дочки-ведьмочки (Роуз Макгоун) нашли недостающий кусок маски. Но вот беда: чтобы активировать древний девайс, его нужно окропить чистой кровью представительницы древнего эшеронского рода. И пока Халар с приспешниками разыскивали подходящую деву, Конан окончательно возмужал и превратился в могучего волоокого воина (Джейсон Момоа). Понятно, что рано или поздно Халар, Конан и чистокровка должны встретиться.
Сказать по чести, Роберт Ирвинг Говард не был ни Толкиеном, ни Клайвом Льюисом, ни даже Лавкрафтом. Похождения киммерийского воина — не героический эпос и не философская притча. Двадцать говардовских новелл о Конане представляют собой не что иное, как образцовый палп: изобретательный и неполиткорректный, смешной и дикий. Но симпатичный. Легендарный же фильм Джона Милиуса, хотя и не был прямо основан на рассказах Говарда, недалеко ушел от них по стилистике: трэш — он и на экране трэш. Другое дело — перезапуск «Конана», снятый голливудским специалистом по хоррор-ремейкам Маркусом Ниспелом («Пятница, 13-е»). Высокохудожественно рубятся бошки и носы, облетают сцены боев десятки камер, рассыпаются спецэффектами колдовские отродья, атакует органы чувств треклятое 3D — каков масштаб! В нем же, собственно, и кроется главная беда нового «Конана». Примитивность очищенного от маскулинных милиусовских комплексов сюжета вступает в мощнейший диссонанс со своим выпендрежным 100-миллионным воплощением. Следуя правилам постановки современных блокбастеров, Ниспел последовательно избавляет фильм от всего, что превратило в культ Конана-Шварценеггера: шовинистской брутальности, непристойных, почти фашистских акцентов, впечатляющих (и навязчивых) фаллических аллюзий. То, что остается, больше напоминает какого-нибудь «Принца Персии», снимай его Майкл Бэй. Ниспел еще и неприятно многословен — там, где Милиус обходился мычанием, он старательно проговаривает пару глуповатых предложений. Обиднее же всего другое: в попытке втиснуть киммерийца на трон Арагорна историю пришлось очистить от лишней «говардовщины», фирменной дичи и навороченности бредовых сюжетных построений, так характерных для Говарда: сюжет фильма прям как меч варвара. Вот только в отличие от конановского клинка он еще и туп.