New York Minute

Выставка сделана была, чтобы взорвать умы — правда, не Москвы, а Рима и два года назад. Затеявший новый музей коллекционер знал, где искать нечто новое, удивительное, то, за чем публика выстроится в очередь: выставку ему придумала Кэти Грейсон — тогда еще директор продвинутой нью-йоркской галереи «Дейч Прожект», кузницы кадров молодого искусства.

В городе, куда стекаются художники со всего света, есть из чего выбирать. Рядом с пятьюдесятью отобранными для выставки тусовались, учились, женились еще сотни подающих надежды талантов. В экспозицию попали работы избранных — тех, кто оказался ярче, занятнее, интереснее, умнее многочисленных коллег. От уроженцев далеких стран давно не ждут разнообразия — в открытом до конца мире, плотно сцепленном глобалистскими цепями, дети разных стран и народов говорят на одном языке — оглушительно громком, условном, бесцеремонном, слегка инфантильном. Их родина — не дом и не улица, а клубы, компьютерные игры, культура гламура. Самая мощная и парадоксальная художественная сцена мира приветствует весну и «Гараж» буйством красок, путаницей из цветных веревочек и аттракционами из вращающихся кружочков — так что можно принять клуб за детский сад.

Новое поколение, которое — как, впрочем, и несколько предыдущих — выбирает далеко не пепси. Беззаконную стихию «Уличного панка» — одно го из трех главных разделов выставки — представляют и психоделические, заклеенные блестящей бумагой инсталляции, и «Полароиды» безвременно погибшей в 27 лет от овердоза звезды галереи «Дейч», беспутного отпрыска благородных семей Менилл и Турман Дэша Сноу. В них сегодняшняя минута оказывается близка вчерашним, зафиксированным Нан Голдин и Ларри Кларком мгновеньям готовностью обнажить неаппетитную изнанку мира с замаранными кровью трусиками, таблетками, татуировками, доводящим до последней черты бедности пороком.

«Буйная фигуративность» наваливается на зрителя огромными полотнами, забитыми разномасштабными персонажами, забавными значками и трогательными трансформациями дорожных знаков. Наследники абстрактной традиции выглядят на этом фоне самыми мирными — цветастые графики, изящные оцифрованные конструкции в меру приправлены сопутствующей всей выставке кислотностью. Впрочем, все эти разделения условны, да еще и дизайн Рафаэля Карденаса не оформляет пространство под выставку, а является ее частью, притом несколько работ просто включает в себя, как в огромную инсталляцию. Так что о минутах даже задуматься не успеваешь.