Железная хватка

В 1968 году, когда в Америке была впервые опубликована «Железная хватка» Чарльза Портиса, в мире происходило много интересных и захватывающих событий: один только список датированных этим годом «важных» фильмов с более-менее развернутыми комментариями заслуживает хорошей кандидатской. В 1968 году Серджио Леоне выступил с «Однажды на Диком Западе» — фильмом, который утверждал «спагетти-вестерн» не только в качестве важного культурного явления, но и в качестве примера того, каким будет вестерн в ближайшее десятилетие.

Морально амбивалентные протагонисты — хорошие, плохие и злые, торжественные выходы один на один под Морриконе, величественные и одновременно очень смешные, ну, вы знаете. И посреди этого — роман Портиса с малолетней «железной кнопкой» в качестве героя-резонера, уморительно серьезным тоном рассказывающей историю о том, как решила нанять федерального маршала — подлеца и пьяницу, постоянно норовящего пострелять, — мстить за убитого папу.

Через год вышла экранизация, сделанная Генри Хэтэуэем, с Джоном Уэйном в роли непотребного служителя закона, за которую он неожиданно получил «Оскар» — единственный за свою многолетнюю службу в качестве главного ковбоя экрана. В некотором роде — «аривидерчи» классическому вестерну, каким он был на протяжении многих десятилетий. Тут, впрочем, надо сразу уточнить: в Голливуде чуть ли не каждые пять лет какой-нибудь жанр мучительно загибается в агонии собственного однообразия, чтобы вскоре воспарить над своим бренным телом в новой инкарнации. Общепринятое мнение по поводу вестерна сводится в основном к тому, что сначала это был жанр про благородных мужчин на лошадях, который потом вдруг взял и приобрел дополнительное измерение и глубину — что, в общем, не совсем неправда.

Вестерн во все времена — это одновременно и про лошадей со стрелялками, и про мораль и соответствующие ей принципы, причем лошади в данном случае странным образом от морали неотделимы. Литературный вестерн в кристальной своей чистоте — вещь силь но на любителя. Проза наиболее репрезентативного энтузиаста жанра Луи Ламора — это суровый массив подробного бытописания, соответствующих времени и географии диалогов и — да, лошади и перестрелки. Основное свойство большинства книжек-вестернов — нейтральность авторского голоса — в кинематографе не считается за правило хорошего тона, поэтому вестерн как кинематографический жанр очень быстро приобрел особую интонацию, не столько бравурную, сколько меланхоличную. Что-то вроде трагикомических монологов ослика Иа.

Начиная примерно с «Дилижанса» Джона Форда, вестерн рассказывает истории о людях, которые, будучи хорошими или плохими, белыми или зелеными в крапинку, нехотя, стиснув зубы, отстаивают что-то перед лицом зла не из абстрактных представлений о добре, а потому, что есть такое слово «надо» — что бы оно там ни значило.

Лучшие вестерны любой формации — от «Рио Браво» до «Непрощенного» — об этом, и «Железная хватка» Портиса в этом смысле не исключение. Здесь традиционная, в общем, интрига — самоуправная месть плюс классический расклад про невинность и опыт, который при желании можно раскручивать в ключе «дитя пробуждает человечность в сердце старого солдата» (как в фильме Хэтэуэя), а можно на элегический, притчевый манер (как в новой экранизации братьев Коэнов).

У Портиса потрясающее чувство живой речи и не менее впечатляющее чувство комического, которое проявляется в ситуациях, к смеху вроде бы не располагающих. Набросанный немногочисленными, но смачными мазками федерал Рустер (в нашем переводе — Кочет) Когберн — герой в целом нетипичный, но для вестерна в самый раз — немного чудовище, местами обаятельный разгильдяй и алкоголик. Другое дело — девочка, Мэтти Росс, редкий женский голос в царстве ковбоев, но отнюдь не робкий. Мэтти — со своим неизменно авторитетным мнением по большинству животрепещущих вопросов, протестантского толка моралью и брюзжанием, без устали раздающая советы и рекомендации потенциальной аудитории, не признающая и не распознающая иронию — любопытный герой для вестерна — жанра, чего там, довольно шовинистского. Традиционно женщины в нем представлены в основном кружевными подолами, а также пародийными репризами в «Быстром и мертвом» и, о ужас, «Плохих девчонках», которые только лишний раз доказывают, что не девичье это дело — по прериям скакать.