Спартак

«Спартак», что привозит в Москву Мариинский театр (в рамках оффпрограммы «Золотой маски»), — это такая глыбина, диковина, дикая достопримечательность вроде сталинских высоток. Спектакль был сотворен Леонидом Якобсоном в 1956 году — и это была первая в мире постановка балета Хачатуряна (версия Игоря Моисеева, что исчезла без следа, и версия Юрия Григоровича, что по сей день идет в Большом театре, появились позже). В пятидесятых, в момент первой постановки, это была сенсация. Современников поражало все: мощь декораций, огромные толпы народа, но главное — непривычная пластика артистов.

Якобсон снял с балерин пуанты, выдав им «исторически достоверные» сандалии, и заставил их ставить ноги невыворотно (то есть как обычные люди). Он требовал, чтобы с детства держащие спину девушки изгибались по-восточному плавно, выдавая обещание в каждом движении: если героиня — гетера, она не должна быть чопорной, как принцесса. Мужчин же превращал в скульптуры: они не слишком много двигались, зато периодически застывали в эффектных позах. Римские жители не носились когортами по сцене — великий город был монументален и величественен. Но и оппонент этого города, Спартак, фиксировал игру мускулов, горделиво разворачивался, не спешил — это было противостояние равных.

В отличие от всем знакомого спектакля Григоровича, персонифицировано (восставший раб Спартак — римский полководец Красс), у Якобсона Спартак противостоит именно Риму, а не Крассу (тот есть среди действующих лиц, но эта роль — для актера миманса: Красса только носят по сцене, он вообще не танцует). Но в том-то и дело, что стилистически Спартак от римлян ничем не отличается — он часть Римской истории, не более того.

Спектакль делится на сцены стоп-кадрами: вот отыграли эпизод, и все замерли и превратились в барельеф. И снова, и снова, и снова. Некоторые сцены (например, финальная битва) только из стопкадров и состоят: раз барельеф, два барельеф, и — все, Спартака уже убили. Камень побеждает живых людей, Рим побеждает восставших. Замирание жизни, в пластике — победа памятника над живым человеком. Якобсон (всю жизнь битый советской властью за эксперименты с пластикой и просто за национальность) воспел Рим в спектакле про его врага. Стоит ли смотреть этого «Спартака»? Ну, штука действительно грандиозная, хотя и внушающая печальную мысль: в каком же мире нужно было жить, чтобы вот это сотворить с танцами? С образовательной точки зрения познакомиться стоит.